Злата Иволга - Проклятие принца

Рикарда зарычала, и яростно смятый лист бумаги отправился в пустой камин.

Герцогиня Эрнестина, чуть наклонив на бок голову, наблюдала, как ее брат, принц Вильгельм, поглощает запеченного угря и запивает его золотистым вином.

– Как ты поживаешь?

– Хорошо, – отозвался брат, протягивая опустевший кубок слуге, чтобы тот его наполнил вновь.

– Как дела с капитанами?

– Неплохо.

– А как… с личным?

– Нормально.

– Сегодня ты на редкость разговорчив, – вздохнула герцогиня Эрнестина. – Знаешь, тебе пора решить, что делать со своей жизнью. Генриетта тоже так считает.

– И еще наша сестра и наследница престола считает меня избалованным маменькиным сынком. – Вильгельм сложил приборы и снова протянул кубок слуге. – И все потому, что мое мнение часто совпадает с мнением матери, а она, согласись, понимает намного больше, чем Генриетта.

– Ты много пьешь, – заметила Эрнестина, провожая взглядом кубок, подносимый братом ко рту.

– Несколько бокалов за ужином это много?

– Я уверена, что у кувшина уже появилось дно – Герцогиня подалась вперед и положила свои широкие ладони на стол. – Вильгельм, признай, твоя женитьба была ошибкой. Следовало забыть об этой вздорной девчонке и найти приличную невесту.

– И отдать земли и корабли покойного князя Корфа какому-нибудь кавалеришке, которого княгиня выбрала бы в мужья, – с ехидцей отозвался Вильгельм. – А после ее выходки она не могла рассчитывать на знатную партию. Не говоря уж о той истории с ее матерью. Она строчила письма родственникам с обеих сторон, но никто не захотел помочь.

– Потому что все понимали, что наша мать желает исполнить твой каприз и видеть ее твоей женой, – возразила Эрнестина. – А из Венсанов никто не осмелился бы оскорбить Илеханд в твоем лице. Война кончилась всего пять лет назад.

– Дядюшка Ноэль держал ее в Башне больше года, – усмехнулся Вильгельм и одним глотком опустошил кубок, – одновременно принося мне извинения, когда я интересовался, как у нее дела.

– Знаю. Мне она тоже писала. – Эрнестина перехватила его руку, только собирающуюся двинуться в сторону слуги с кувшином, отняла кубок и поставила его на стол, наградив младшего брата непреклонным взглядом.

– Я задам тебе только один вопрос – что ты собираешься делать дальше?

Вильгельм пожал плечами.

– Закончу подсчет кораблей, нуждающихся в ремонте, рассмотрю жалобы, набросаю проект устава – пора привести всю эту разрозненную банду в порядок, переговорю с самыми упрямыми капитанами. Хотя уже мало осталось тех, кто бы всерьез представлял княгиню Корф на месте ее отца. Да и ее саму не слишком интересуют морские и торговые дела.

– Ты хочешь сказать, что твоя жена сидит в замке и целыми днями вздыхает у окна? – Эрнестина быстро забыла обещание больше ничего не спрашивать.

– Она занимается своими прямыми делами. Проверяет счетные книги, встречается с арендаторами, объезжает земли. Надо сказать, у нее неплохо получается.

– Для этого можно нанять еще пару управляющих, – возразила Эрнестина и нахмурилась, живо напомнив принцу королеву. Впрочем, сестра и без того больше всех из них походила на мать. – У жены есть еще кое-какие обязанности.

Вильгельм скосил глаза в сторону, не зная, как выразить свое отношение к бестактному вопросу сестры.

– Полагаю, в этом мне не нужны советы родственников, – как можно холоднее ответил он, всем видом показывая, что не желает это обсуждать.

Но ледяного тона и скользкой темы было слишком мало, чтобы смутить герцогиню Золотых Дубов.

– А я до последнего верила, что все эти слухи – неправда. – И она покачала головой.

– Какие слу… – Принц свирепо зыркнул на слугу, испуганно вцепившегося в почти пустой кувшин. – Пошел вон!

– Вильгельм, у меня не принято так обращаться с прислугой, – укоризненно сказала сестра, посмотрев на дверь террасы, за которую будто штормовым ветром вынесло слугу.

– А я был бы тебе признателен, Эрнестина, если бы ты перестала повторять всякую чушь, – прошипел принц, чувствуя, как закипает все внутри. Надо было оставить кувшин и опустошить его!

– Мама знает? Вы пытались с этим справиться? – Младший брат в ярости – это тоже не то, что могло смутить или напугать герцогиню.

– О Боже, – простонал Вильгельм, поднимаясь на ноги и подходя к распахнутому большому окну, за которым шумели пышными кронами могучие дубы. – Заткнись, просто заткнись, и все!