Артём Яковлев - Реально махнуть до Луны

Цветок будет напоминать о чистоте. Неадекватно парадоксальная логика. Можно подумать, что двое здесь занимались свинством, а она одна пришла и их спасла.

Но «аленький цветочек» стоял на окне недолго. Следующим утром фиалка оказалась безжизненно жёлтой и отправилась в мусорную кучу вместе с ненужным уже цветочным горшком.

Авдеев это объяснил тем, что тяговый излучатель, закреплённый в тисках на столе, был направлен рабочей областью в сторону окна с цветком. Пожелтение он связал с воздействием электромагнитных полей системы. И тогда же пошутил про «эффект аленького цветочка». С тех пор у нас и повелось все странности привода объяснять именно этим эффектом. Все растения, подвергшиеся воздействию облучения становились жёлтыми и отмирали. Особенно заметным это стало на Лысой полянке, там даже трава выгорала до корней и не росла.

Когда Антон добежал до полянки ливень принял угрожающий характер. Лил как из ведра! Антон мокрый забрался в кабину и торопливо захлопнул фонарь. Ориентировался теперь по частым вспышкам молний, не зажигая внутри свет. До старта двадцать минут и старт в грозу небезопасен.

В случае попадания молнии электроника скорей всего откажет и потерявший управление «Кузнечик» разобьётся, рухнув с высоты. Но всё-таки это меньшее из зол. Много непредусмотренных опасностей и без этого ждали в той дали. По крайней мере, это уже попытка и ход в партии Антон сделает первым!

В 23.00 затянул крышку, включил электронику, выждал когда запустится стартовая программа, легко выдохнул и скомандовал сам себе по-гагарински:

– Поехали!

«Кузнечик» загудел и вздрогнул. За шумом непогоды едва слышно зарычавшие излучатели. Сверху стали медленно надвигаться облака, подсвеченные вспышками молний. Казалось, вверху стоит какая-то грозная преграда, через которую предстоит пролезать. Но момент прохождения облака Антон даже не заметил. Если бы в это время не полыхнула вспышка и не прорвал тишину оглушающе гулкий и раскатистый удар.

Когда Антон окончательно пришёл в себя, гроза с облаками осталась где-то внизу, а впереди, за лёгкой туманной пеленой разрасталось звёздное небо с Луной. И ОНА, ставшая крупной, летящей и зовущей протянула к Антону руки.

Чтобы не сдуло наружные приборы и не опалило фонарь, автомат сдерживал скорость у верхнего предела. Был уже опасный опыт полёта с большой скоростью в плотном нижнем воздушном слое, тогда сильно нагрелся материал фонаря и безвозвратно сдуло закреплённый на втором левом кронштейне карманный анемометр.

На высоте пятнадцать появилось ускорение, автомат посчитал, уже сопротивление среды падает и пора набирать ход. Ещё немного и космос! И Антон сам перевёл на мониторе движок ускорения на ступень вверх. Хватит осторожничать!

Но что-то пошло не так, вскоре стала заметна лёгкая дрожь аппарата. До сих пор такого не случалось. Импульсы излучателей синхронизированы так, что амортизаторы полностью гасят биения даже на полной тяге. На старте лишь двадцать процентов от полной, это различить и пальцами невозможно. Высота свыше сорока, а скорость, похоже, собралась замерзать на отметке 230 метров в секунду. Ползёт, конечно, вверх, но всё медленнее и медленнее.

И вот пришёл момент, когда скорость начала падать. Лишь миг держалась в верхней точке 230,7 и пошла убывать. Ну, этого допустить нельзя! Антон переводит ползунок ускорения вверх до предела… По понятиям автомобилистов: педаль в пол!

Излучатели ревут, но как-то безжизненно. Да что такое происходит? Какая-то несусветность!

Ускорение возле нуля и аппарат уже не просто дрожит, он раскачивается, виляет из стороны в сторону. Так плохо летать вовсе не хотелось!

И Антон выключает привод и остатки опоры проваливаются куда-то вниз, руки ищут за что бы ухватиться. В кабине невесомость!

За стеклом на западе тонкая прослойка синего неба окрасилась ярким рыжим цветом. Антон чуть было не догнал закат покинувшего дня.

Потерявший и тягу и управление «Кузнечик» неспешно поворачивался вокруг всех осей. Желание включить привод снова Антон в себе подавил. Рваться вперёд на неисправном «Кузнечике» было бессмысленным. Опора, на которую приходилось рассчитывать на всём полёте, внезапно растаяла на не такой уж большой высоте. Радиодальномер, когда «Кузнечик» разворачивало колёсами к Земле, показывал от 65 до 87 километров. Высота высокого вакуума, но далеко не космоса.

От вращения, или от невесомости, но скорей всего от того и этого, в голове был неприятный кавардак. И, чтобы справиться с головокружением, Антон покрепче ухватился за ноутбук и, закрыв глаза, стал глубоко дышать. Головокружение не прошло, но больше не отвлекало мелькание в глазах. Теперь нужно решить, как справиться с опасностью разбиться при приземлении.