О. Зеленжар - Танец с чашами. Исход Благодати

Моряк бездумно рванул следом за Тьегом, забыв о дистанции, и парень тотчас воспользовался этим. Легкий укол в занесенную для удара руку, кровавое пятно на рубашке. Вскрикнув, матрос выронил тесак, и рубиец отправил его в полет мощным пинком в грудь, прямо на второго, бегущего следом.

Окрыленный победой, серовласый сбежал вниз и приставил шпагу к горлу примятого головореза:

– Именем Святой Короны, вы арестованы за учиненный разбой!

– А ты кто таков? – прохрипел моряк, искоса глядя на парня. – Протектор что-ли?…

Асавин крадучись спустился следом за юношей и увидел, как лежащий снизу незаметно передал свой тесак второму…

– Закон небесный и земной писан для всех… – начал Тьег, и в этот момент раненый дернулся, замахнувшись саблей поверх лезвия шпаги, прямо в шею оторопевшего мальчика. Тело моряка дернулось, тесак выпал из ослабевшей руки, не завершив приема, когда Асавин вонзил кинжал ему в спину и нажал потайной рычаг на рукояти. Лезвие раскрылось подобно стальному цветку, разрывая уязвимую плоть, и, харкнув кровью, моряк завалился мешком, набитым потрохами. Второй закричал по-звериному, силясь выбить шпагу из рук рубийца. Тускло блеснула сталь, и лезвие иглой вошло в шею матроса. Тот захрипел в безуспешных усилиях зажать рану. Четыре стука сердца, и все было кончено.

Тьег растерянно посмотрел в глаза Асавина, ставшие вдруг холодными и спокойными, словно лед на горном озере.

– Не стоит вести с ними бесед… – сказал блондин. С тихим щелчком дага выскользнула из тела послушно и легко, словно ручной зверек. Он вытер лезвие платком. – Да и смысла не было. Погляди… – блондин оттянул ворот рубахи убитого и показал парню зеленые пятна на грубой загорелой коже. – Это морская горячка.

Он оттолкнул тело, а Тьег отшатнулся от трупов, словно от пагуби.

– Это заразно? – прошептал он.

– Нет, – ответил Асавин, скомкав испачканный платок. – Это будет нашим плюсом в суде.

– В суде? – пролепетал Тьег.

– Да. Как ни крути, мы убили троих, в публичном месте. Сизые плащи не будут разбираться, придется посидеть в темнице какое-то время, а после, на слушании…

– Мне нельзя за решетку, это просто недопустимо… – простонал парень, растерянно погладив волосы.

Асавин мысленно улыбнулся. Он помог полумертвой от ужаса девушке встать со стола, театрально растянув паузу.

– К твоему счастью, я имею кое-какие связи, – наконец, сказал блондин, лукаво осклабившись. – Но это недешево, ведь я буду рисковать репутацией и свободой, Тьег.

Лицо парня стало решительным:

– Моей благодарности не будет предела, если ты спасешь меня от судебных разбирательств.

Хмыкнув на это, Асавин запер дубовые двери на засов. Клиенты приползут только к ночи, еще полно времени. Тела стащили в подпол, где сохранялась относительная прохлада, и запечатали в мешки с требухой, утяжелив тесаками и горшками с песком для варки эфедры. Ночью контрабандисты с Угольного порта заберут мешки, утопят в ночном океане, и никто никогда не узнает, где нашли вечный покой эти моряки, акулы и Адир Салмао. По Адиру, пожалуй, Асавин будет скучать, работать с ним было очень выгодно. Кто знает, каким окажется его наследник и захочет ли вести темные дела.

Когда девки отскоблили зал до состояния небывалой доселе чистоты, приятели по несчастью отправились в Купеческий район. Им пришлось поспешить, банки закрывались довольно рано, особенно лучший из них, Золотая Птаха.

Асавин чувствовал себя неуютно в вычурно украшенном зале палаццо, однако предвкушение звонкого золота делало его легкомысленным. В здании был внутренний дворик с небольшим апельсиновым садом и фонтаном, украшенным лазурной мозаикой. Блондин коротал время там, глуша предложенное вино и шербет, пока обслуга прыгала вокруг Тьега, словно нищие за подаянием.

Когда бархатные сумерки опустились на Ильфесу, и ряды домов засветились разноцветными фонариками, с бумажными делами было, наконец, покончено. Приятели вышли за резные ворота, вдохнув прохладный вечерний воздух, и пошли вдоль усаженного пальмами парка, между кварталами зажиточных господ. Тьег передал Асавина аккуратно свернутую расписку:

– Вот. Сможешь снимать понемногу или одной суммой, здесь все оговорено. Мой личный счет, так что никто не задаст лишних вопросов.

Слегка помявшись, он смущенно продолжил:

– Мне очень жаль, все произошло по моей вине. Если бы мы вышли в окно и позвали стражу, ты не ввязался бы в эти неприятности. Деньги не искупят моего долга перед тобой. Если у тебя все-таки возникнут проблемы с законом и этой суммы будет недостаточно, чтобы покрыть все издержки, ты всегда можешь обратиться ко мне.