Александра Птухина - Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Часть 1

– Словарь! – выпалил, наконец, магистр Щековских и спешно отвёл смущённый взгляд.

Тутуриний поднял на юношу мутные глаза.

– Какой? – спросил он после продолжительного молчания.

– Словарь созвучий, пожалуйста!

Некоторое время библиотекарь оставался недвижим, словно сопоставлял целесообразность собственных физических затрат с их предполагаемым результатом.

– Подождите одну минуту, магистр, – наконец процедил он.

Библиотекарь солгал. Поиски словаря заняли далеко не минуту, а добрых полчаса. За это время магистр Майнстрем успел досконально изучить все трещины и царапины на стойке, огляделся в читальном зале, где не без удовольствия заметил нескольких своих студентов, погружённых в чтение, а также успел убедиться в том, что свечи, закупаемые университетом, никуда не годятся – на него дважды капнул расплавленный воск. Наконец, за стойкой, подобно горе, снова вырос господин Тутуриний.

– Забирайте ваш словарь, магистр Щековских, —произнёс библиотекарь, протягивая увесистую книгу в кожаном переплёте.

В холодном тоне заведующего магистр Майнстрем почувствовал затаённую обиду и поспешил оправдаться перед библиотекарем:

– Огромное вам спасибо, уважаемый Тутуриний! Вы даже не представляете, как помогаете мне в моих… моих… изысканиях!

– Представляю, —отрезал библиотекарь. – Снова ваши сонеты, да?

– О, господин Тутуриний, вы так проницательны!

– Ваши сонеты никуда не годятся без словаря? Верно? – вопрос прозвучал так, словно ответ и не предполагался.

– Господин Тутуриний! Это, в конце концов, это не очень-то… – холодный взгляд полузакрытых глаз библиотекаря заставил магистра проглотить последнее слово.

– Распишитесь в табели, магистр Щековских, – Тутуриний равнодушно протянул юноше учётный лист.

Пытаясь разборчиво нацарапать свою закорючку совершенно безобразным библиотечным пером, магистр Майнстрем подумал, что ссориться с господином заведующим по такому ничтожному поводу как минимум недальновидно (кто знает, какая ещё книга и когда может понадобиться?), поэтому счёл необходимым сменить не только тон, но и тему беседы.

– Довольно странно, господин Тутуриний, – начал юноша примирительно, – обычно в магистерском зале много преподавателей, а сегодня полным-полно свободных столов, словно все вымерли…

– Магистров сегодня нет, – отозвался библиотекарь.

– Это я уже заметил, господин Тутуриний. Возможно, вы знаете причину?

– Я это знаю, магистр Щековских, – ровный холодный тон библиотекаря не оставлял сомнений: Тутуриний всерьёз обиделся.

– Так в чём же она? В чём эта причина? – магистр Майнстрем посмотрел на заведующего и постарался улыбнуться как можно более искренно.

– Вероятно, все преподаватели, в отличие от Вас, прочли объявление, магистр Майнстрем, – в глазах Тутуриния читалось надменное осознание собственного превосходства.

– Объявление? – юноша явно встревожился, и на лбу его появилась тоненькая морщинка. – И о чём же, позвольте узнать, объявляли?

– Вероятно, речь шла о внеочередном заседании совета магистратуры, господин Щековских.

Если бы молодой человек был более внимателен и менее обескуражен, то он, несомненно, заметил бы ехидную усмешку, спрятавшуюся в уголках рта библиотекаря. Но юноша, конечно, не смог разглядеть её, потому что со словами «О боже! Как же так, Тутуриний?» уже бросил словарь и опрометью выскочил из библиотеки, провожаемый надменным взглядом полузакрытых мутных глаз.

* * *

– Итак, уважаемые коллеги, – верховный магистр Триангулюр Эксесс окинул присутствующих серьёзным взором из-под густых кустистых бровей, в котором, однако, безошибочно читались с трудом сдерживаемое раздражение, помноженное на уверенность в собственном превосходстве. – Несмотря на то, что не все преподаватели ещё собрались, нам пора открывать внеочередное заседание учёного совета. Это уже третье заседание с начала года, но я хотел бы напомнить, что, к величайшему моему разочарованию, не все указания, принятые нами на первых двух заседаниях, претворились в жизнь. Это очень прискорбно.

Присутствующие магистры заметно заёрзали на своих местах, а некоторые спешно потянулись завязывать шнурки и поднимать так кстати упавшие на пол перья. Триангуюр, высокий и статный, казался ещё грандиознее на ступени кафедры. Он был словно скала, нависающая над морской пучиной. Так же величественно и невозмутимо верховный магистр выдержал паузу и, дождавшись гробовой тишины, продолжил: