Ирина Беседина: Самородок

Они двинулись навстречу ветру, пока не остановились олени. Пурга усиливалась. Из-за снега ничего не было видно.

Внезапно перед ними возник тёмный силуэт. Когда он подошёл совсем близко, Лев узнал Вэкэта.

– Здорово, Вэкэт. Как ты здесь?

Они обнялись.

– Такая погода сидеть надо яранга. Пурга идёт, нельзя места кидать. Быстро назад иди. Помогай мне.

Вэкэт уже разворачивал оленей назад. Взял переднего под уздцы и повёл, потянул за собой. Все последовали его примеру. Часа через два они были у Горячих ключей. Вновь поставили на место оленей и восстановили ярангу. Вэкэт недоумевал.

– Где Лиза, Михаил?

– Лиза? – переспросил глухим голосом Михаил. – Здесь Лиза. Рядом.

– А это кто?

Вэкэт указал подбородком на зэка.

– Это зэк, – ответил Лёва. – Сядь, Вэкэт, я всё тебе расскажу.

Вэкэт в недоумении уставился взглядом на Лёву, потом перевёл свой пристальный взгляд на Михаила. Ему стало жутко. Случилось страшное. Это он прочитал на их лицах.

– Лиза умерла? – спросил он шёпотом.

– Да, Вэкэт. Сегодня утром мы её похоронили. Как всё произошло, пусть расскажет этот зэк. – Михаил повернулся к Дубине. – Ну! Рассказывай всё.

Три пары глаз требовательно смотрели.

– Моя фамилия Дубинин. Дубинин Василий, – сказал он помедлив. – Я политический заключённый. Наш лагерь требовал отправки на фронт. Я тоже хотел. Но эти уголовники сказали, что прирежут меня, если я не пойду вместе с ними. Я случайно оказался свидетелем их побега. Они не хотели идти на фронт вместе со всеми.

– На какой фронт? – спросили враз Михаил и Лев.

– Вы ничего не знаете? – удивлённо спросил Дубинин. – Так ведь война идёт, война с Германией, с фашистами. С июня месяца. А вы ничего не знаете.

– Вэкэт, а ты знаешь?

– Да, знаю. Чукча армию не брать. Сталина сказал. Лагеря сами хотят.

– Да, лагеря сами просятся на фронт. Создаются штрафные батальоны, – пояснил Дубинин, – судимость снимается.

– Об этом поговорим потом. А сейчас Василий Дубинин расскажи, как погибла Лиза, – сурово сказал Михаил.

– Да. И начни с момента вашего появления здесь, на нашей стоянке, – подтвердил Лев.

– Ярангу мы увидели издали. Решили схорониться в тех дальних кустах, где Лев меня взял. Надо было понаблюдать и выяснить, кто здесь есть. Была одна женщина. Мы видели, она готовила еду. Очень хотелось горячей пищи. Мы костры не зажигали, пищу на огне не готовили. Дым далеко видно. Первым вышел Кишкин. Ну а мы за ним. Кишкин ненавидел чукчей. Не знаю почему. Он сначала улыбался. Но когда хозяйка не захотела кормить нас в яранге, потому что мы грязные и вонючие, и попросила умыться в ручье, он взбесился. Если бы старшой Никола его не остановил, он бы сразу избил Лизу. Никола и заставил всех умыться, ели мы на уличном столе. А потом они всё-таки пошли в ярангу спать. Меня оставили на входе следить, чтобы я подал сигнал, если увижу кого, и чтобы Лизе не позволил предупредить мужика. Так они называли мужа. Они не думали, что вас двое и вы русские. Они там что-то шушукались, а потом позвали Лизу, мол, поговорить надо. Сказали ей, что позабавляться хотят. Они жребий кидали, кто первый. Она сказала, что с ней так нельзя, она беременна. Кишкин ответил, что так даже интересней. Они вдвоём её повалили. Она сопротивлялась, кусалась, брыкалась, пиналась. Тогда Никола стал держать её ноги, а Кишкин на неё повалился со всего маху, да ещё всем телом ударил. Тут она закричала диким голосом. А Кишкин скатился с неё. Они стали с Николой ругаться. В этот момент вы и подоспели, порешили их. Я испугался и убежал. Вот всё.

Наступила тягостная тишина.

– Боже мой, как я объясню Кулилу, что не уберёг Лизу. А Пыткыванна этого не переживёт.

Михаил винил себя в случившемся.

– Кулил боялся. Меня послал вас искать. Он знал, зэки сбежали, уголовника злая. Опергруппа начальника его сказал, зэк бежал, лагерь кинул, уголовника злая, вооружён, убить может.

Бухта Провидения

Михаил и Лев стояли на сопке около старого огромного деревянного креста. Сюда, в бухту Провидения, привёл их Вэкэт. Неведомо кем и в честь чего или кого был когда-то сделан этот большой крест. Путешественники, побывавшие здесь ранее, оставили на нём свои следы. Крест был пробит пулями, изрезан ножиками. Отсюда был виден узкий и длинный залив, стиснутый склонами сопок, нависающих над водой. Колдун-гора, окутанная снежной позёмкой, высилась в стороне. Она казалась мрачным жилищем грозного великана и выступала адовым переплетением скалистых выступов, мрачных башен, торчащих в небо чёрных каменных пальцев.