Ирина Беседина: Самородок

Кишкин кубарем скатился с Лизы.

– Да ты раздавил её, болван. Надо было мне первому. Чего полез, когда не можешь с бабой совладать? – заорал старший.

Кишкин встал на четвереньки.

– Мне первому по жребию выпало. Ты, Дрын, думаешь, у тебя всё лучше получится?

В это время раздались два выстрела. Оба бандита остались лежать. Третий убегал в тундру за кусты.

Михаил бросил карабин и склонился над Лизой. Под ней расплывалась лужа крови. Глаза были плотно закрыты. Губы напряжённо сжаты. Вокруг них проявлялась синева. Михаил смотрел в это мгновенно меняющееся лицо, и сердце его сжималось и холодело. Деревянными губами он сказал:

– Наша помощь ей уже не нужна. Она ушла к своему атэ. Не уберёг я «редкостный цветок тундры».

Горячая влага капала из его глаз на тело Лизы. Он стоял перед ней на коленях, обхватив руками свои плечи и касаясь головой колен. Лёва смотрел на согнутого в три погибели друга. В его ушах ещё стоял невероятный животный крик боли, который они услышали на подходе к своей стоянке. «Что сделать? Как помочь? Третий, с ними был третий!» Он повернулся к выходу, схватил карабин и с яростным криком выбежал. «Их было трое», – подумал он. Огляделся вокруг и побежал к дальним кустам, за которыми спрятался оставшийся в живых зэк. Увидев бегущего к нему, зэк дёрнулся. Но Лев на крыльях ярости был быстр и страшен. В два прыжка он догнал его, ухватил за плечи, развернул.

– Иди к яранге.

Когда Лев вернулся и зашёл в ярангу вместе с пойманным им бандитом, Михаил стоял, выпрямившись во весь рост, и смотрел впереди себя остановившимися глазами. Он видел, как зашёл Лев вместе с каким-то мужчиной. Он никак не отреагировал на их появление. Всё, что делало его свободным, мирило с жизнью в скитаниях по тундре, что было его счастливым сном, исчезло навсегда. Он видел, как двигаются Лёвины губы, понимал, что он что-то говорит. Но это было неважно. Он перевёл взгляд на тело Лизы. «Это всё, что осталось от жизни двух родных мне существ», – подумал он. Вышел из яранги, подошёл к ещё горящему костру. Над ним висел котёл. Это Лиза готовила им ужин. Он пристально глядел на всё вокруг, стараясь представить её последние минуты. Когда спустя полчаса он вновь зашёл в ярангу, лицо его было спокойно и бесстрастно. Но Лев поразился, как за это время Михаил успел обуглиться.

– Кто это? – спросил он у Лёвы.

– Это один из трёх бандитов, – ответил Лев. – Я поймал его в кустах.

– Нет, нет! Я не бандит! Я только из лагеря сбежал с бандитами. Они меня прихватили случайно. Дорогой всё время помыкали, насмехались и заставляли им служить. Они даже прозвище мне придумали – Дубина, – закричал в испуге зэк.

– Убери их отсюда подальше, – приказал Лев, указывая на два распростёртых тела. – Будешь мне во всём помогать.

Дубина стал убирать в яранге. Михаил и Лёва вышли.

– Хоронить надо Лизу. Как ты думаешь это сделать, Михаил? Может быть, устроить погребальный костёр, как Армагиргыну?

Перед Михаилом возникло гневное лицо шамана в огне погребального костра.

– Нет. Выроем могилу и похороним по-нашему. Я её обмою и одену. Могилу вырою сам. А ты с этим, с Дубиной, приготовь всё к выезду. Я не могу оставаться здесь.

– Будем искать Кулила?

– Пока нет.

«Уходить отсюда надо немедленно, – подумал Лев. – Зэки не только у нас наследили. Их должна разыскивать опергруппа».

До утра они собирались: укладывали имущество, зарыли в яму половину съестных припасов на случай своего возвращения, сняли и уложили на нарты ярангу.

Не было дерева сделать гроб. Михаил тщательно вымыл шкуры и настелил их в могилу. Ранним утром Лизу опустили в яму. Михаил уложил вокруг неё душистые травы, которые Лиза собирала летом, укрыл сверху мягким лисьим одеялом. Позвал:

– Лев, иди, проводим наш дивный цветок.

Вдвоём они молча постояли над могилой. Михаил бросил несколько горстей земли. Лев последовал его примеру. Потом они закопали могилу, сложили из камней памятник – пирамиду. Около него положили оленьи рога и чайник, отдав дань обычаям чукчей.

Погода портилась. Падал снег, мела позёмка. На востоке чахоточной синевой светлела полоска полярного рассвета. Если задует пурга, никуда двигаться нельзя. Они торопились. Лев и Дубина запрягли оленей в нарты с кладью. Михаил сел верхом на своего оленя.

– Куда пойдём? Какое направление будем держать? – спросил Лев.

– Я думаю надо идти к водопаду, а потом вдоль Амгуэмы к океану. Так, по крайней мере, не будем кружить по тундре.