Ольга Хелен - Мститель Торнадо, или От провала к возмездию

А Мишель Голубой Лед все еще виделась ему во всех местах, где бы Торонта ни бывал. Он рисовал чертежи на скалах – она, словно птица, пролетала сквозь них, он брел меж стволов тонких белоснежных берез – и она шла, в пяти шагах от него, он садился у замерзшего озера, и чувствовал, будто она сидела не противоположном берегу… Но недосягаема до сих пор была для него эта загадка, образ Мишель, такой ясный и четкий в его сознании, был похож на воздух, призрак, не обладавший объемом и телесной плотью.

***

Объясните мне, читатель,

Сей неясный парадокс:

Кто ответит мне на самый

Интригующий вопрос.

Неужели небу свыше

Захотелось поиграть?

Сложные сплетенья судеб

На пути вдруг создавать.

Я же знаю: где-то рядом,

Ходит близко красота.

Стоит только отвернуться -

Пред очами пустота…

Вот по снегу я блуждаю

И, заметив, к ней иду -

Вновь куда исчезает

В лихорадочном бреду.

Снова остаюсь во тьме я

Против бездны, пустоты.

Кто ты – ангел или демон?

Объясни же мне, кто ты?

***

Не спрашивая себя ни о чем, повинуясь лишь зову интуиции, Торонта обошел троих каменных великанов и, пройдя еще несколько раз километров, обнаружил, что впереди стоят похожие на домики вольеры. Пройдя несколько таких домиков, он, чувствуя покалывающее возбуждение, увидел большой замок с инициалами «М. П.»

По-прежнему не задавая себе вопроса, зачем же он это делает, Торонта начал медленно поворачивать свой самодельный "ключ" в скважине замке – а через несколько минут уже открывал скрипучую дверь и спокойно входил в черную темноту, сгущавшимися красками окружающую его с ног до головы…

Он шагал, словно в пустоту, пучину небытия , а оказался в светлом и широком пространстве, источающем белый свет. Решив, что где-то имеется еще одна дверь, Торонта начал прощупывать ледяную стену и не сразу успел почувствовать, как касается чьих-то пальцев. Это была живая плоть – он ясно это понимал. А через несколько секунд, опустив глаза, Торонта понял, что стоит напротив той самой незнакомки, которую столь долго пытался найти!

Так они стояли и смотрели друг на друга: высокий, худощавый, черный лис и хрупкая тоненькая лиса с шерстью светло-голубого цвета – стояли и смотрели друг другу в глаза....

– Простите. – Первое слово, которое сумел выдавить из себя Торонта, разрезало нависшую между ними глухую тишину.

– За что? –у нее оказался тихий, бархатный голос, который, словно нить, разрывался силою воющего за стеной ветра.

–За вторжение. – В другое время он бы смеялся этой, брошенной невпопад фразе, ведь не так давно попытался найти выход из чужого плена, но сейчас это было не столь важно.

–Ничего…– Короткий вздох. Снова возникшая пауза свиктельчтвовала об одном : арктическая лиса привыкла быть слушателем в беседе.

– Я привыкла быть одна… – Она приветливо улыбнулась ему, и Торонты заметил, что у нее с ресницы слетела снежинка. Он решил улыбнуться в ответ, но внутренняя зажатость и холодный ветер, сковывавшие ему скулы, изобразили лишь жалкую пародию на улыбку.

– Что ж…В таком случае, я могу все восстановить…– Мало было ситуаций, где он терял уверенность, но тут было ясно : он не знал, с чего начать.

-Да Вы ведь ничего не разрушили. Просто я редко встречаю соседей в округе.

Несколько столь немногословных фраз, брошенных, казалось бы, в пустоту, привели к знакомству, а позднее, к зарождающейся, словно восходящая звезда, теплой привязанности, а затем и дружбе.

Треснул лед, так долго сковывавший его душу. Строгие и жесткие принципе не исчезли, но уступили понемногу свои позиции чувствам, появившимся после столь неожиданной встречи....

***

Треснул звонкий лед внезапно,

Вновь по делам кровь бурлит.

Буря чувств – палитра необъятна,

Сердце же с душою говорит.

К черту холод, к черту вьюга!

Все ведь можно пережить,

Скрепленным единой силой ,

Все над землей парить.

Не страшна теперь напасть любая,

Если ты хранишь в душе огонь.

Жизнь, как факел, разгорится и потухнет –

Унесешь ее в могилу ты с собой…

Потеплело. Март-месяц, несмотря на некие капризы прохладной весны, встряхнул потихоньку зазеленевшие почки на ветвях деревьев и кустов, улыбнулся с ясных небес теплыми солнечными лучами и оживил в целом все бытие суровой природы.