Шел первый час ночи. Я спешно посадил обоих молодых людей в такси, скомандовал сонному водителю ехать в аэропорт, а сам пообещал присоединиться сразу же, как решу один маленький волновавший меня вопрос. Любая большая проблема в человеческой жизни раздувается из крохотной мелочи. И чем больше стала проблема, тем невиннее эта мелочь была. Например, один час наедине, один выпитый кофе и недопитый стакан воды – это ничтожная мелочь в масштабах нашей горящей молодости. А вот постоянные мысли, бесконечные сообщения по каждому поводу, разглядывание ее страницы, ассоциации со всем окружающим – это уже явление с большой буквы. Она меня запутала, свела с ума, и чтобы решить проблему на пике привязанности друг к другу, разрубить гордиев узел, я должен поехать в логово этого необузданного создания. Встретиться с ней лицом к лицу, сказать пару ласковых слов, улыбнуться, спросить, почему оборвала связь. Мы живем в великом множестве параллельных вселенных, так вот в одной конкретной вселенной это было критически важно, и никто не представлял себе жизни иначе. К тому же я просто-напросто затосковал.
Через несколько минут приятной свободы на опустевших, блестящих снегом дорогах я приехал по адресу из памяти. Все осталось как днем прежде. Такие же вывески, здания, фонари. Какая-то мрачная дама в соблазнительном макияже, короткой юбке поверх обтягивающих чулок и крошечном пуховике на мощном бюсте заходила в нужный подъезд. Я заскочил следом за ней и подождал в предбаннике, пока женщина уедет на нужный этаж, чтобы не показаться насильником, затем снова вызвал лифт. Я нервничал, как мальчик на первом свидании, чувствовал озноб, несмотря на теплую куртку, которая не согревала снаружи, зато сердце горело в трепетном предвкушении непонятно чего изнутри. Дверь в квартиру была на своем месте, я помнил, как Катя смущенно роняла ключи. Спустя одни сутки здесь еще витал запах ее духов, так мне казалось. Дверной глазок источал свет и уверенность в скорой развязке.
Я снова набрал ее телефонный номер и после отказа оператора постучал в дверь. Раздался тихий шорох, я стукнул еще. Свет в глазке заслонился, я представил, как девушка заигрывающе смотрит на меня своим самым красивым из глаз. Ничто и никогда так не обламывает, как реальность. Дверь открыл злой мужчина лет сорока в больших тапках, семейных трусах и спальной майке без рукавов, растянутой на груди.
– Ты че, охренел? – примерно так он сказал.
За спиной послышался плач ребенка.
– А Катя дома? – оторопел я.
– Нет здесь никаких Кать! – рявкнул он. – Вали, пока я тебе морду не начистил.
Дверь захлопнулась, свет маленького глазка снова прикрыл его выжидающий взгляд.
Сцена меня шокировала, и все тело в миг онемело. Последовала долгая пауза, после которой я поочередно стал чувствовать свои члены, выходящие из оцепенения, кровь снова побежала по телу, я мысленно сматерился и пулей выскочил на улицу. Осмотрел дом, дорогу от кофейни, знакомые рекламные плакаты, все было на месте. Это казалось невероятным. Один большой сон под покровом реальности. Я умудрился потерять то, что не успел обрести. На огромных пустотах без света и воздуха летал маленький шарик под названием Земля, на котором кто-то разрешил случаться такой глупости. Какой-то жалкий трус, боящийся открыть свое космическое лицо, играл с нами, как африканский колдун с куклами вуду.
Я вытер лицо пригоршней снега, чтобы охладить пыл. Дошел до «Старбакса», посмотрел внутрь через широкие окна напротив вчерашнего барного стола, который еще помнил тепло наших тел. Стоял как одурманенный перед витриной любимой кофейни, пока не привлек удивленный взгляд уборщицы. Это была старая смуглая женщина в серой форме, с длинной лохматой шваброй. Она тоже подошла к окну и стала смотреть на меня изнутри угрожающим взглядом. Так мы и замерли, как два истукана.
Я оказался настолько ошарашен и подозрителен к происходящему, что передавал это ощущение всем окружающим, заражая их энергией недоверия, бьющей из меня, как раскаленные камни из недр вулкана по пролетающим самолетам. Хотелось бросить все и уехать, но, так как бросать было уже нечего, следовало действовать наоборот. Меня обходили на шаг, а может быть, на два. Ох уж эта странная паранойя!
Есть прекрасные мотыльки, живущие один день, бабочки, о которых пел Линдеманн по-английски, бывают залетные гастролеры с корыстными намерениями, бывают ветреные путешественники, сжигающие за собой чужие мосты, но Катя явно не относилась к их числу.
Читать дальше