Алекс Крисвэлл - Приключения Принца Ар-ту

Минут через пять кто-то прибежал и сказал, что прислуге необходимо пройти к распорядителю цирка. Принца попросили не покидать комнату, чтобы не тратить время на его поиски. После представления он может занять место рядом со своей командой.

Наконец представление началось. Принц услышал, как торжественно заиграла музыка. По традиции почётных гостей представляли в начале шоу: выход принца был первым.

Торжественный момент наступил. Дверь открылась, и принц услышал, как конферансье объявляет его выход.

Зал был полон. Оркестр играл парадный марш Михельсона, написанный специально для выхода королей. Арена ярко освещена. Впереди пробежали две миловидные девушки и быстро-быстро посыпали лепестки роз на проходе к почётному пьедесталу, на котором будет представлен принц. Рядом со своим капитаном шли Эмм и Гор, оба со шпагами у пояса, как и подобает для охраны принца.

Зал рукоплескал. Эмм и Гор помогли принцу подняться на пьедестал, а подскочивший конферансье, указывая на принца рукой, торжественно объявил:

– Уважаемые дамы и господа – принц Ар-ту Великолепный! Пока принц раскланивался на разные стороны, зал задыхался от рукоплесканий. Быстро подошли девушки, и надели венки из морских цветов. От запаха цветов принц почувствовал, как в нём закипела кровь, глаза расширились, а ноздри раздулись, как у арабского скакуна после пробежки.

Теперь вперёд выскочили Эмм и Гор. Оркестр грянул туш или ещё что-то торжественное, а конферансье, указывая на них рукой, объявил:

– Наши непревзойдённые дрессировщики капитанов, лучшие из команды Эмоций, Гордости и Саможалости, Эмм и Гор со своим строптивым, но всё-таки покорённым и дрессированным принцем Ар-ту.

В недоумении принц не сумел понять, о какой дрессировке идёт речь, как сверху на него опустилось полотно, и погас свет. Он почувствовал легкую боль в ушах и в носу, опять загорелся свет, и полотно поднялось. Принц оказался запряжённый в лёгкую повозку, на которой в наряде дрессировщиков, стояли Эмм и Гор. Они дружно выхватили шпаги из ножен, и он увидел, что это кнуты с ручками как у шпаг. Гор и Эмм звонко щёлкнули кнутами по воздуху, и принц ощутил резкую жгучую боль внутри всего тела. От боли он

вытянулся, вздрогнул и побежал, покатив за собой повозку, на которой стояли дрессировщики.

В носу у принца было вставлено большое золотое кольцо, как у породистых быков, а к кольцам в ушах были привязаны тонкие верёвочки, дёргая за которые, Эмм и Гор управляли принцем.

Принц, в парадной одежде, с венками из морских цветов на шее, с кольцами в носу и ушах, под свист, хохот и улюлюканье толпы бежал по цирковой арене, как дрессированный страус. Эмм и Гор физически ни разу не ударили его, но каждый раз, когда они щёлкали кнутами, принц вздрагивал от обжигающей острой боли внутри и бежал быстрей и быстрей.

Чего только с ним не делали в цирке: заставляли прыгать через горящие кольца, тыкали лицом в грязь и вытирали об него ноги. Его заставляли есть какие-то рожки из одного корыта со свиньями и при этом беспределе Эмм и Гор, указывая на него руками, восклицали: «Смотрите! Смотрите! Принц Ар-ту Великолепный пирует со своей свитой. Они поедают остатки его святых чувств». Весь зал задыхался от смеха. Под финал представления, уже замученного, оборванного и грязного принца снова поставили на пьедестал и, указывая на него руками, восклицали: «Смотрите, принц Ар-ту! Ха-ха- ха!». И его тут же всего облили вонючей грязью.

После всех насмешек и издёвок его, обессиленного, грязного и растерянного, отвели за кулисы и до конца представления посадили в клетку за шторкой, закрывающей от главного прохода. Рядом стояли другие, ещё пустые клетки.

Через щель в занавесках принц видел, как конферансье уже представлял очень-очень красивую девушку, с которой случилось всё то же самое, что и с ним.

Неожиданно он всё понял: он раб. Это было обращение в рабство. Когда при людях у тебя забирают всё, что возможно. Когда насмехаются не только над тобой, но безжалостно опошляя и цинично выставляя на посмеяние всё, что для тебя ещё может быть свято и дорого, ты становишься никто

и ничто. Ты – раб. У тебя, как у раба, уже нет ничего своего. С тобой делают всё, что захотят, как с бесправным и бездушным товаром.

– За что!? Что я плохого сделал? – думал принц. Ему было жалко как себя, так и ту очень красивую девушку, над которой тоже надругались, и всех остальных, кого он не видел, но уже понимал, что с ними будет.