Николай Николаев - «ОООООО»

Внизу послышались шорох и какое-то отхаркивание.

– Ну вот, очухался Опоссксунсович. Познакомься с моим большим братом Лефой, ты даже его смог уморить.

Лефа, увидев поднимающегося к ним зверька, который взбирался по склону походкой вприпрыжку, незамедлительно поднял хобот и закинул за плечо в противоположенную сторону.

– Лефаа, – протянул к нему переднюю правую ступню слон, как будто немного опасаясь.

– Оооооо, – тараща на него свои косые глазки, выразил удивление огромным размером Лефы зверек. – Крутыш, – представился Опосскунсович, протянув свою лапку. – Правда, никто меня здесь так не называет, величают по отцу и матери.

Это имя он придумал на ходу, стараясь произвести впечатление на Лефу.

– Да, ты и вправду Крутыш, не бояться варанов – дорогого стоит. Они же чуть тебя заденут, так потом и окочуриться можно, несмотря на размер, – сделал комплимент Лефа. Действительно, в нем зарождалось уважение к зверьку.

– Ну что, ребята и зверята, поплыли на континент, заодно поближе и познакомитесь, – поддержал Жужик.

И все с каким-то объединяющим их чувством, хотя на первый взгляд у них не было ничего общего, направились на запад в сторону Занзибарского пролива. Их объединял спорт, вернее, стремление к нему. Крутыш тоже проникся процессом тренировки, хоть он не предполагал принимать участие в соревнованиях, но сам факт причастности к этому процессу, оказания посильной помощи новому своему товарищу и другу Жужику устремлял его к покорению жизненных вершин. Хоть со стороны и выглядело, что он, не боясь практически никого, ни жутких змей, ни варанов, героически падал на них собственной грудью, на самом деле это было не так. Он жутко их боялся, и чувство страха приводило его в состояние оцепенения и даже безумного припадка, после которого он себя не помнил. Но ему льстило отношение зверей, то, что к нему относились учтиво и уважительно, стараясь держаться на расстоянии.

Лефа же шел с новой верой в компании своего маленького родственника, который своими движениями очаровал его. Слова поддержки Жужика придали ему новые силы. А, так сказать, пахучий удар стал поводом для новых размышлений о том, что в жизни не все так просто. В его голове начиналось переосмысление ценностей и отношения к другим.

Жужик имел свои четко определенные планы. Иногда его мысли и раздумья по поводу тренировок внезапно обрывались беспокойством о том, как помочь Лефе. Пока он не знал как, он лишь знал, что нужно хотеть и стараться помочь, и тогда точно получится. «Судьба награждает идущих в правильном направлении», – думал про себя Жужик.

С такими мыслями они незаметно для себя пришли к побережью, где с помощью хобота Лефы взобрались к нему на холку и отправились в плавание. По дороге они вели разговоры на разные темы. Крутыш рассказывал о своей родине, как он попал на Занзибар, Жужик – о новых методах тренировок и планах по их апробации. Лефа был невольным слушателем, и ему были интересны рассказы компаньонов.

Но вдруг слева по борту возник фонтан и показался могучий хвост. Это был кит. Все узнали его. Кит приближался к ним, и в воде стали появляться снующие плавники.

– Касатки, Лефа, касатки, – настороженно сказал Жужик.

– Что, что, где касатки? – пытаясь разглядеть своими скошенными глазками, спросил Крутыш, отыскивая плавники в воде. И как только он их разглядел, то почувствовал, как хорошо знакомое чувство страха стало подбираться, и он начал терять сознание. Увидев это и понимая, чем такое грозит на борту, Жужик схватил его за грудки и стал трясти, не позволяя Крутышу входить в так называемый анабиоз.

– Полундра! – вскричал Жужик. – Свистать всех наверх! Лефа, наш товарищ при виде касаток захотел отойти ко сну!

– Ну, пусть спит, как-нибудь отобьемся, – не видя их и пока не понимая, что происходит, твердым и спокойным голосом ответил Лефа. Он слышал, конечно, о касатках, но не мог представить, какую опасность эти морские млекопитающие могут нести в морской стихии, которая была их домом.

– Лефа, боюсь, мы потонем быстрее, чем до нас доберутся касатки. Он же сейчас окочурится, как там, с варанами.

– Что? Опять? – вскрикнул Лефа и непроизвольно включил повышенную передачу, подключив свой хвост как пропеллер и начав грести хоботом, словно веслом на байдарке, не понимая, что химическое оружие, находящееся у него на спине, двигалось с такой же скоростью.

Жужику удавалось удерживать Опосскунсовича в пограничном состоянии и даже приводить в чувство, но, когда он смотрел на море после очередного фонтана и усматривал там приближающиеся плавники, то снова замирал от страха, разводя скошенные глаза в разные стороны и вываливая язык, постепенно опадая в лапках Жужика. Сделав несколько попыток, Жужик понял, что природа возьмет свое, поскольку пробивающий запах начинал щекотать ноздри. Обладая определенным хладнокровием, Жужик отвернулся в сторону, набрал в себя как можно больше воздуха, достал противогаз и надел на голову. Совсем обмякшего Крутыша он оттащил на круп слона ближе к хвосту со словами: «Ну почему ты у нас Крутыш, а не крепыш, а?» – и, аккуратно положив его, чтобы тот не сполз в море, побежал по спине Лефы к его голове.