Юрий Парфёнов - Газуня и Загуля из Чудолесья. Чудолесики

– Куда это мы попали?

– Куда, куда – в репейник, – заговорили кусты. – А вы кто такие?

Близнецы назвались.

– А ты кто?

– Я же говорю – я репейник. Зовут Трифоном. Можете и Тришкой звать.

Он был рад рассказать о себе и грянул свою песню.

Из песни путники многое о Трифоне узнали. В ответ рассказали о себе.

– А что это такое? – выковыривал из себя колючки Загуля. – И так много!

– Это мои цветочки.

– Цветочки же – вот они, – показала сестрица на ромашки, на лютики освобождаясь от колючек.

– А у меня цветы вот цеплючие и хватучие. Правда, хорошие? – улыбнулся Трифон. – Ни у кого таких нет.

– Они удивительные! – разглядывала их Газуня. – Мы нигде похожих не видели.

– Как же долго их снимать, – погоревал братец.

– А вы что, куда спешите?

– Несём верблюду еловую веточку.

– И сосновую.

– Он любит колючки.

– Колючки!!! – воскликнул Тришка. – Хорошо, что вы в меня попали! Берите моих, сколько хотите!

– Верно! – просиял Загуля. А сестрица сняла колючки с узелка и сложила их внутрь, чтоб по дороге не слетели.

– А знаете, как нас репейников ещё называют?

– Как?

– Лопухи!

– Лопухи! Здорово! – позавидовал Загуля.

– Не у каждого два имени бывает, – заметила сестрица.

– А у нас всего по одному, – развёл лапами братец.

– Да, второе имя надо заслужить. А я и репейник Трифон, и Тришка лопух.

– А почему вас лопухами назвали? – поинтересовался Загуля.

Трифон растерялся. Почесал нижним листом верхний.

– Раньше мы, репейники, знали, – ответил он, – а теперь вот, лопухи, забыли.

– Ну, ничего, кто-нибудь наверняка знает, – подбодрил его Загуля.

– Если, знает кто-то один, то узнает и другой, – обнадёжила репейника Газуня. – У нас всегда с братцем так.

– Да, да! Конечно! – взял себя в руки Трифон. – Я тоже про себя всё узнаю, всё вспомню.

Близнецы очистились от цветочков и завязали мешок. А Газуня сказала:

– Мы понесём тебя в пустыню.

– Эх, крапива-лебеда! Где я только ни был! – вновь обрёл бравый вид Трифон.

И, собравшись, близнецы попрощались с репейником и двинулись в путь.

Лопух-репейник остался позади. Чудолесики прошли ещё чуть-чуть. И вдруг перед ними выросла пирамидка.

– Смотри – крот, – удивился Загуля. – Мы что, обратно пришли?

– А может, это другой крот?

– Эй! – подбежал тот к путникам.

– Кротик, ты тот же самый или другой?

– Я тот же самый, – пропыхтел крот. – Я Ройка.

– Значит, мы назад идём? – подосадовал Загуля.

– Нет! Это я вас под землёй догнал: по туннелям.

– Но мы не можем к тебе в гости, – напомнила ему сестрица.

– Я о другом. Кто-то протопал, что в доме штукатурка обвалилась.

– А, – догадался Загуля, – это кабанчик. Он к свинке спешил.

– Ах это Прохор, – понял крот. – Передайте, ему, чтоб не топал так сильно.

– Хорошо, если встретим, передадим, – пообещала Газуня.

– Вот спасибо! Ну я побегу потолок заделывать, надо успеть до прихода гостей. – Ройка нырнул в пирамидку и скрылся, пустив земляной фонтанчик.

Близнецы двинулись дальше, выискивая вокруг кабана.

– Слушай, Газуня. Если мы кабанчика будем искать, то к верблюду опоздаем. Прохор так носится – не угнаться.

– Да, – кивнула сестрица и придумала: – Надо кабану открытку послать. Напишем, чтобы не топал так громко.

– Правильно, он прочитает – и больше так не будет.

Развязали узелок, нашли чистую открытку и написали:

И подписались: