Константин Лебедев - Аурлийский цикл. Книга 1.­­­­­­­­­ ­­Отчаяние

На главной палубе гордо возвышались три больших мачты, паруса которых наполнял жизнью легкий ветер. Ближе к корме находилась мачта поменьше с необычным парусом треугольной формы. Каюта капитана обосновалась на корме, прямо под площадкой рулевого. Такое расположение позволяло капитану всегда находиться в центре событий и первым из офицеров оказаться у штурвала.

Небольшое возвышение на носу корабля, словно создавая баланс сил на чаше весов, было превращено инквизитором в храм. Йон разделил отведенную ему каюту на две части. Та из них, что открывалась взгляду при входе, служила священнослужителю местом приема паствы. Значительно меньшая часть каюты была отделена тканевой шторой и выступала в качестве личных покоев инквизитора.

Если верить словам мистера Форингтона, имя Йон было ненастоящим. Представители ордена святого Ролана отказывались от всего мирского, включая собственную личность. Взамен они получали непонятные непосвященному в тайны ордена прозвища. Профессор рассказал, что будущих рыцарей ордена отбирают еще детьми, чтобы в их головы было легче заложить необходимые идеалы. Магистр ордена получил от Великого Совета право призыва и мог беспрепятственно набирать в свои ряды любого одаренного отрока, невзирая на его происхождение.

Нос корабля венчала вырезанная заботливыми руками мистера Кормака голова мифического ящера, по преданиям обитающего в глубинах Внутреннего моря. Таинственный доктор Рокуэл, вызывающий у Кэра не меньший интерес, чем человек в маске, в свободное от исполнения своих обязанностей время любил расположиться на палубе и переносить на холст быт окружающих его моряков. Очень быстро аскетично обставленные каюты офицеров обновились, украсившись изображениями морских пейзажей и занятых своими трудовыми обязанностями матросов.

Спускаясь вниз по деревянной лестнице, Кэр оказывался на второй палубе, практически полностью отданной в распоряжение офицеров. Коридор, ведущий в сторону кормы, был самым широким на корабле. Пройдя по нему и миновав двери офицерских кают, расположенных по обе стороны, можно было упереться в массивную решетчатую дверь с тяжелым засовом и увесистым замком. Вход в помещение арсенала всегда охраняли двое фиолетовых плащей.

Такое расположение арсенала было обусловлено тем, что в случае поднятия бунта на корабле офицеры первыми могли получить доступ к оружию. Поддавшись настойчивым просьбам лейтенантов, Джонатан Норрингтон однажды впустил юношей на небольшую экскурсию. В специально созданных для арсенала открытых стеллажах хранилось оружие. По левую руку человеком с явным чувством перфекционизма были разложены мечи и кинжалы. Прямо напротив входа вся стена была увешена щитами. Правую же сторону занимали луки и арбалеты.

Кузнецы герцогства корд превзошли самих себя, подготавливая амуницию для предстоящей экспедиции. Каждое оружие было отмечено особым знаком, обозначающим его принадлежность к конкретному кораблю. Навершия мечей были сделаны в форме лица с запечатленным на нем криком. Аналогичное изображение повторялось и на щитах. Мистер Норрингтон рассказал лейтенантам, что оружие на «Последнем шансе» было помечено клевером.

В запертом на отдельный замок шкафу хранились горшки с горючей смесью. Ключи от самого опасного на корабле оружия были только у капитана, его первого помощника и Джона Норрингтона. Ношение оружия на корабле запрещалось всем, кроме офицеров и гвардейцев, стоящих в карауле.

По правому борту носовой части корабля располагался камбуз, в котором царствовал мистер Грей. Кэр зря переживал по поводу его кулинарных способностей. Неизвестно как, но Родрику удавалось из скудного, дорожного провианта создавать шедевры кулинарного искусства.

Напротив царства интенданта вытянулся кабинет доктора Рокуэла, совмещенный с операционной. За прошедшие недели Кэр попал туда только один раз, по поручению мистера Нортхэма. Зеленоглазый, очевидно, наслаждался нервозностью представшего перед ним лейтенанта. Пока Итан ждал, когда Чарли Рокуэл подготовит необходимый отчет, взгляд его бегал по комнате. Внимание привлекло несколько тяжелых мешков, прислоненных к стене, содержимое которых оставалось загадкой.

— Это песок, — сказал доктор, подняв глаза на любопытного юношу.

— Для чего вам песок на корабле? — не постеснялся своего невежества Итан.

— Чтобы ноги не скользили, — коротко бросил зеленоглазый, вернувшись к изучению бумаг.