Евгений Петропавловский - Гроб из Екатеринодара

И всё же действительная жизнь порой вносила помехи в его разноречивые грёзы. Так однажды в Скрыбочкина пытались стрелять. Это случилось, когда полковник устал закусывать духовитый гаитянский ром одними сырыми бананами и захотел хотя бы жареного картофеля. Изъяв на кухне закусочной «Чёрный Жак» обширную сковороду, Скрыбочкин укрыл её за пазухой и вышел на враз опустевший бульвар Жан-Жак Дессалин ловить таксомотор, чтобы добраться до базара. Но такси шарахались, и неизвестно, чем было б ехать, однако в конце концов полковнику удалось задержать асфальтовый каток – по причине его тихоходности и бегства водителя. На упомянутом транспортном средстве он и двигался прямиком сквозь дома и клумбы, когда вдруг наперерез выскочил начальник городской полиции – генерал Туссен Крантэ – и выпустил в зомби полную обойму из своего «кольта-44».

– Што же ты творишь, гадюка черноротый? – удручённо взревел Скрыбочкин, стараясь вырулить катком на генерала, которого от такой встречи с потусторонней силой бросало то в жар, то в холод, и он из-за дрожания пальцев никак не мог перезарядить табельное оружие. – А ну хватит распрю разводить! Увсю сковороду мне поцарапал, чучело кривоглазое!

Туссен Крантэ не понимал по-русски и лишь чудом спроворился спастись бегством, убежденный теперь, что этому мертвецу покровительствует сам вудуистский бог войны Огум Фераи…

В итоге базар и картофель остались недостижимыми, ибо между руганью давно раздваивавшийся в собственных глазах Скрыбочкин совершил наезд на невесть по каким делам ползшего через дорогу гигантского крокодила. Каток совершил непредвиденное наклонное усилие и опрокинулся… Выгребая из карманов стеклобой, Скрыбочкин приблизился к извивавшемуся в агонии чудовищу. Он не знал, что этот крокодил считался здесь злым духом, так как регулярно являлся в город, чтобы сожрать кого-нибудь из жителей.

– Надо же, какой здоровенный чемодан из него можно справить, – прошептал полковник с горящими от новой радости глазами. Затем обвязал дёргавшегося в последних конвульсиях монстра траурной лентой с надписью: «Несгибаемому дзержинцу от скорбящих сотрудников» – и, подвесив добычу на ближайшее дерево, принялся сдирать с животного шкуру.

Этот случай не прошёл незамеченным. Среди жителей Порт-о-Пренса распространился слух, что зомби устал существовать на белом свете без дела и теперь требует от человеческого рода немедленных кровавых жертвоприношений.

Неудивительно, что все стали обходить Скрыбочкина ещё более далёкой стороной, нежели прежде. Лишь пустое пространство сопутствовало ему повсюду, если не считать бактерий и вирусов, никоим образом не трогавших его сознания, а потому не содержавших в себе неудобств.

***

Поскольку местное население не впускало Скрыбочкина в свои жилища, а как раз подоспел сезон дождей, и надо было иметь над головой какую-нибудь крышу, то он без временной регистрации поселился в старом склепе на городском кладбище. «В самом деле, сколько можно безразборчиво развеивать по ветру свои усилия и мысли? – думал полковник по этому поводу. – Надобно в конце концов определить для себя твёрдую точку и держаться за неё до последнего, тем более при погодной пасмурности. Всё равно деваться больше некуда!»

И он обеими руками держался сам за себя, ибо ничего более надёжного не знал среди окружающей реальности.

Правда, в отдельные моменты оставаться на месте ему казалось небезвредным. Так, например, когда Скрыбочкин от нечего делать пытался сложить в уме общую картину мира, и ему представлялась вероятная конечность вселенной, у него начиналась клаустрофобия. От которой он с криками ужаса вылетал из склепа, чтобы неумышленным образом бегать по городу и врываться запредельными кошмарами в покрытые испариной сновидения жителей гаитянской столицы.

Впрочем, подобное случалось редко.

В остальных направлениях его жизнь текла легковесно и неторопливо – так, что прежде даже мечтать не приходилось. Скрыбочкин пил и ел что хотел, где хотел и сколько хотел без малейших намёков на сторонние возражения. Ни умом, ни чувствами он не осязал позади своего прошлого, а впереди – будущего. Как если б его подвесили в безликой неизъяснимости, дабы он созрел и напитался сладкими соками времени – то ли про запас, то ли для назидательного примера, то ли ещё для какого-нибудь важного пустяка или приятного сюрприза без особенного смысла. Не во всём существует конечная цель, а тем более интерес каждодневной игры ума; Скрыбочкин сознавал это и не утруждался продолговатыми загадками ради отгадок лёгкого случая.