Олег Ананьев - Раз Кощей, два Кощей

– Надо бы оружие какое. – Начал атаку Ванька. – Нужен меч там кладенец, топор-саморуб или палицу с десятирной хотя бы убойностью, стрелы самобои, ну сам знаешь…

Прокоп кивнул, достал перо и, обмакнув его в чернильницу, начал что-то записывать в книгу.

–Опять же кормить дитя царское надо, значит скатерть самобранку не ниже третьего разряду, – продолжал развивать успех Ванька, – сапоги скороходы нужны будут, путь-то неблизкий, либо ковер самолет.

–Ага, ковер-самолет, – задумчиво повторил Прокоп, старательно выписывая пером буквицы, – шапку мозгогрейку и ночной горшок-самоход для удобства. Ночной горшок не нужен?

– Прокоп, сам Конгор велел!

– Ну и что? Где я тебе это все возьму?

– Есть же у тебя, я то знаю!

– Нету, нету у меня ничего. Это все Ваня для особых царских служб. Вот Иван-царевичу я выдал парадный меч-кладенец для представительности, а тебе-то он зачем, Ваня? – Умильно улыбнулся Прокоп. – Твое-то ведь оружие не меч, а вот – голова.

Прокоп для убедительности постучал по своей голове.

– Хороший звук, – одобрил Ванька, – прям под дуб. Ты сам, Прокоп, рассуди, что мы там с одним кладенцом-то сделаем, ведь съедят нас там, как есть съедят, и костей не оставят. Тебе нас, Прокоп, разве не жалко? Ну ладно я, меня тебе не жалко, но ты хоть дите царское пожалей!

– Эх, ладно, уговорил – Прокоп почесал в затылке, махнул рукой, поднялся и пошел в кладовую.

Ванька даже замер в радостном ожидании. Неужели получилось уговорить, пока что никому из опекунов никогда не удавалось вытянуть из Прокопа хоть что-нибудь.

Прокоп чем-то многообещающе позвякал в кладовой, чем-то пошуршал и, выйдя наконец из кладовой, торжественно преподнес Ваньке лапти.

– Вот, владей, сам сплел, это, конечно, не сапоги-самобеги, зато износу им не будет.

Ванька посмотрел на довольного собой Прокопа, взял лапти и разочарованно поплелся прочь.

Глава 2

Вот поехал Иван-царевич дорогой торной, дорогой проселочной, дорогой степной, да приехал к развилке трех дорог. А у той развилке лежит валун замшелый, а на валуне надпись:

"Кто направо пойдет, тот налево придет, кто налево пойдет, тот направо придет, а кто прямо пойдет – куда надо туда и придет".

Задумался Иван-царевич.

Велика и разнообразна степь. Огромные открытые просторы, по которым, кажется, можно двигаться в любом направлении не встречая преград, то поднимаясь на пологие холмы, то спускаясь с них. Но люди не любят ездить напрямик даже в степи, а предпочитают путешествовать по пыльной, изгибающейся между холмов дороге. И для них не так важно, что путь удлиняется, зато можно не опасаться заблудиться среди одинаковых плоских холмов или упереться в лабиринт оврагов, прорезавших ровное степное поле. К тому же езженая дорога всегда приведет то к ложбине с родником, то к обихоженному колодцу, то к броду через реку, ну а ближе к ночи у обочины дороги обязательно найдется становище со старым кострищем и каким-никаким, но кровом над головой. Временами степную дорогу пересекает поперечный путь и на перекрестке дорог, как правило, найдется столб или путевой камень, указывающий, куда можно попасть, если двигаться дальше по этим дорогам. Правда, указания зачастую бывают настолько туманными, что начинаешь подозревать, что создавший надписи, не очень уверен в том, о чем пишет. Впрочем, на этом пересечении степных дорог, как помнил Ванька, на перекрестном камне были четкие надписи, указывающие, в какое царство-государство ведут дороги. Поэтому, подъезжая к перекрестку и услышав неприятные звуки скрежета металла о камень, Ванька заподозрил неладное и свернул с дороги в степь к небольшому холму, с которого можно было рассмотреть, что происходит на перекрестке. Солнце только недавно осветило землю, и Ванька с Саврасом по направлению его лучей осторожно вползли на вершинку холма к кустам дикого ревеня. Ванька осторожно поднял голову и озадачено хмыкнул. Последний раз, когда он проезжал мимо этого места, это был обычный пыльный перекресток степных дорог, а сейчас он напоминал место давней скоротечной схватки. Человеческих костей и оружия, понятное дело, не было, а вот конских костей и черепов хватало. Посреди истоптанной дороги торчала суковатая палка, и на ней висела уздечка. Извилистая тень от палки упиралась в спину какого-то оборванца, который сосредоточенно скоблил перекрестный камень. Ванька пригляделся к уздечке, завистливо хмыкнул и начал разглядывать оборванца.