Владимир Малыгин - Где наша не пропадала

А глава оскорбился…

Поэтому пойду-ка я в другую сторону. Погуляю, осмотрюсь, вживусь в местные реалии. Приют —это всё-таки не то. Да и сколько я там побыл-то? Ничего и не понял по жизни. Так что пора, пора мне искать своё место в этой пока ещё чужой для меня действительности. Да и, честно говоря, в глубине души не верил я в отсутствие у меня магической силы. Ведь я точно вижу чужую магию, даже вроде бы как сами заклинания различаю… Правда, сам пока не могу магичить, но это только пока. Уголёк-то в груди я ощущаю!

Прокормиться я прокормлюсь. Лето – не пропаду. Рыба в реке есть, в лесу зверья полно, да и подработать у кого-нибудь всегда можно. За маленькую денежку или вообще за жратву работу найду. По крайней мере на это можно надеяться. Приютские же не страдали от голода так, как я? Где-то находили себе дополнительное пропитание? Не все же там поголовно воровством промышляли?

Нашёл в лесу проточную воду, умылся и обмылся. Всю грязь смыть не удалось, но дышать стало легче. Да и вещички свои прополоскал, а то они от пота и грязи уже заскорузли.

А пока вещи на солнышке сохли, я разлёгся рядышком на небольшой полянке. И придремал. Денёк-то выдался жутко нервный.

Таким меня и нашли. Опомниться не успел, проснуться, кстати, тоже – не проснулся. Сверху навалились, зачем-то по голове вдарили твёрдым, это я сразу прочувствовал, ещё сквозь сон, и тяжёлым предметом, ну и руки ломать принялись. Здоровые мужики мне, пацану мелкому! Ну, не совсем мелкому, но всё же… На живот перевернули, связали. В башке после такой побудки колокола перезваниваются, уши не слышат вообще ничего, кроме гула, в глазах круги огненные хороводы-пляски устроили. И страшно до усрачки! Голый ведь! За святое испугался! Ща как навалятся сверху!

К счастью, обошлось. Никто на меня не покусился. А там и мне легче стало, в голове круговороты поутихли. Вот как только полегчало, так меня на ноги и вздёрнули, да ускорение в спину толчком придали. Чуть было головой в траву не забурился. Чтобы не упасть, пришлось ногами очень быстро перебирать. А толчки в спину не прекращались, пихали меня то прямо, то в какую-либо сторону. Так и шатало меня среди деревьев, пока до места не дошатался. Хорошо хоть недолго пришлось мучиться. А там и осмотреться удалось.

До сей поры ничего перед собой кроме деревьев не видел. Даже напавших на меня злодеев, они-то всё это время где-то позади меня ховались. Теперь вот предстали передо мной во всей красе. С докладом старшему этой небольшой банды разбойников.

– А этого-то пацана вы зачем сюда притащили? Да ещё и голого? Не баба же? – удивился моему появлению старший из лесных братьев.

– Так ведь сразу не разобрались! Он же вот так голышом под кустом и полёживал. Дрых, собака! Помстилось с голодухи, что и впрямь девка! Да ты только глянь, шкурка беленькая, головёнка светленькая. Ну как было не ошибиться?

– Ну а почему не отпустили, когда разобрались?

– Так это… – замялся кто-то из моих пленителей. – Когда разобрались, он уже связанный лежал. Потом подумали, не отпускать же просто так? Почему бы и вам над этим чудом не посмеяться?

– Парень, ты кто вообще? Откуда такой беленький взялся? Может, ты сынок богатых родителей и за тебя можно приличный выкуп потребовать? Что скажешь? Не ошибся я? – потыкал меня в живот грязным пальцем главарь лесной братии.

– Приютский я, – пробурчал, пытаясь втянуть живот и хоть как-то отстраниться от грязной лапы.

– Не повезло! – с горечью констатировал тот же старшак. – Выгоды с тебя никакой, значит. Но и отпустить просто так мы тебя не можем. А ну как наведёшь на нас стражу?

– Никого я не наведу. Да я даже в город не собираюсь возвращаться! – для убедительности ещё и головой помотал.

– Всё с тобой ясно. Беглый! – сделал вывод главарь. – Придётся тебя пока в лесу оставить…

Оглянулся на своих, покивал мне укоризненно головой и с явно различимой в голосе язвинкой продолжил:

– Мало ли, пригодишься кому из нас, – а у самого глазки замаслились, заблестели. – Понимаешь, устали мужики, бабы давно не видели. Ну не попадаются они нам последнее время! Ты уж потерпи, малой… А опосля мы тебя точно отпустим!

Сука! Говорю же, гнилое графство это! И люди здесь такие же, гнилые! Вспыхнул уголёк в груди, разгорелся жарко, пламенем ослепляющего гнева полыхнул. От сильной боли перехватило дыхание, сердце замерло, в глазах потемнело. Только и успел эту боль из груди наружу выпустить, прежде чем отключиться…

Очнулся практически сразу же. От удара о землю. Тут хоть и травы много, но падать лицом вниз всё равно больно. Нос ещё расквасил, чувствую, как кровушка горячая по щеке бежит.