Ольга Герр - Любить нельзя ненавидеть

На самом деле, девушку не обязательно убивать. Хотя это бесспорно самый простой способ избавиться от нее. Но есть второй вариант: достаточно не теургу лишить ее невинности, и она навечно замрет в магическом развитии. Ее благодать улетучится, как ее не бывало, а Корвин никогда не получит полную силу теурга. Именно к этому стремятся повстанцы.

Он осмотрел остатки своего войска. Половина отряда погибла, еще часть получила ранения разной степени тяжести. На ногах держались всего три человек. Ничтожно мало.

Перетянув кровоточащее запястье платком, Корвин занялся ранеными. Он мог вылечить их, призвав духов исцеления, но не видел смысла тратить драгоценные силы на серьезные раны. Все равно такие солдаты еще не скоро придут в себя. Они балласт, от которого лучше избавиться. Как ни жаль бросать верных людей, а другого выхода нет.

А вот нескольких можно было спасти, и он излечил их. Так его отряд пополнился еще пятью здоровыми воинами. Судьба прочих отныне его не касалась.

– Я видел, как девушка сбежала в лес, – сказал ему один из вылеченных. – Она была одна.

– Значит, повстанцы ее не получили, – Корвин откинул волосы с лица. – У нас есть шанс.

Отправились в путь тотчас.

На одном из кустов он нашел оторванный лоскут от сорочки Эйвери. Сжав его в кулаке, сосредоточился на образе девушки. Хорошо, он приберег силу. Благодаря резерву смог послать духов по ее следам. Появилась надежда вернуть девушку до того, как она попадет в руки врага.

Корвин не строил иллюзий: повстанцы не пожалеют его невесту. Для них она лишь средство воздействия на него. Если Эйвери схватят, невредимой ей не уйти.

Занялся рассвет, выходит, прошло несколько с часов, как сбежала со злополучной поляны и бреду по лесу.

Перед глазами стояло бледное лицо Санти. Младшая воспитательница погибла из-за меня! Не возьми я девушку с собой, ничего бы с ней не случилось. Жила бы себе в Обители, горя не знала.

Я снова заплакала. Раз этак в десятый за ночь. Никогда не была плаксой, но тут не могла удержаться от слез. Я была напугана и одинока. Между прочим, впервые в жизни. Раньше обо мне всегда кто-то заботился, и я вдруг поняла, что совершенно не приспособлена к жизни. Что я умею? Обед и тот не сготовлю. Все мои знания касались мироустройства, кланов и магии теургов, но и в этих вопросах я теоретик. Никто не занимался со мной практикой. Я понятия не имею, как пользоваться магией. Беспомощнее меня разве что младенец. Неприятно чувствовать себя настолько неумелой.

Когда между деревьев замелькали огоньки, я уже была на грани отчаяния. Огоньки подарили мне самое важное, что есть в жизни – надежду. Я устремилась на их свет, мобилизовав последние силы, и вышла на окраину деревни.

В это раннее утро деревня только-только просыпалась. Доярки спешили в коровники, петухи приветствовали солнце, огоньки, что привлекли меня, гасли один за другим за ненадобностью.

Я шла по главной улице, и местные жители оборачивались мне вслед. До слуха долетали шепотки. Дело было не в моем происхождении из Лазурных земель. Люди, населяющие четыре стороны света, давно смешались между собой. Чистокровки рождались разве что в правящих кланах. Их кровь не заглушит никакая другая.

Причина пересуд крылась в неподобающей одежде: сорочке и халате. В пылу драки мне было не до переодевания.

– Помогите мне, пожалуйста, – обратилась я к первой встречной женщине (слава Прародителю, во всех концах четырех сторон света говорят на одном языке, отличаются лишь наречия).

Но диалога не получилось. Женщина шарахнулась от меня, как от прокаженной.

Тогда я решила отыскать гостиницу. Мне доводилось читать о них. Туда идут все странники. Быть может, там найдутся общительные люди.

Я узнала гостиницу по вывеске. Дверь была распахнута настежь. Чем не приглашение? Несмотря на ранний час, столы в большом зале были заняты: постояльцы завтракали. Стучали ложки о дно мисок, люди переговаривалась между собой, хозяйка покрикивала на разносчиц, но все звуки стихли, стоило мне переступить порог.

Немая сцена затянулась. Первой в себя пришла хозяйка. Она бросилась ко мне, словно я – дочь, которую она давно потеряла. Пригласила за стол, пообещав угостить завтраком, и я поблагодарила Прародителя за то, что послал мне эту добрую женщину.

Вскоре я с удовольствием принялась за еду. Пока поглощала яичницу, запивая ароматным чаем, люди переговаривалась, поглядывая на меня. Я списала их интерес на обычное любопытство.