Ярослав Кравченко - Настоящий оборотень. Одинок ли путник в краю далеком

Люблю лето, с души спадает тоска и дрема, мир живёт. Живёт в каждой своей веточке в каждом ростке, а когда у тебя всего пару месяцев тепла и те зачастую перемежаются затяжными дождями, начинаешь ценить и замечать эти дни. Вот и я, выбрался на природу, далеко и на долгих четыре дня, что стало почти немыслимо в наше время, но далеко не для всех. У одиночек, коим я в последнее время стал, ещё есть такая возможность. Конечно, одному в маленьком походе нелегко, но и мешать никто не будет. А там есть ли время для хандры, грибов пособирать, мешок дотащить и стоянку организовать, комаров погонять. В конце концов от души по материться, не стесняясь ни себя, не леса. Он то поди уж всякое слышал? Дел много и только диву даёшься, как летит и просачивается сквозь пальцы время. Не успеваешь обернутся, как нету дня и только к следующему вечеру, показалось маленькое и ничем не приметное озерцо, коих сотни в уральских горах и имена их помнят, только суровые старожилы. Что же до меня, то мне оставалось поздороваться с каменным бережком, с нетронутым рыбаками и туристами озером, улыбнувшимся солнечными бликам в кристально чистой воде, своему посетителю. И даже, как-то жить захотелось, скидывая с себя сумку с припасами, какую ни какую, а палатку катанку и дышать, просто дышать. Иногда забываешь, как это необходимо, побыть наедине с собой и с природой. Без всего, интернета, телевизора или жужжащего радио, а главное без машин и прочей мути повседневности. Только ты, жизнь и тот, кто за всем этим наблюдает с верху, собственно, часто для разговора с ним люди и выбираются на природу. И не нужно нечего говорить, вы оба все знаете, просто помолчать и прикоснуться к вечному, разобравшись в самом себе. Но даже для это нужно подготовиться и кое–чего мне удалось прихватить. Хлебушка, перловки чуток и удочки, и этого хватит для неброской ухи, а если совсем не повезёт, то и каши с тушёнкой. Старенький двухлитровый котелок, выдерживал в былые времена и не такое. Тем более, что есть с собой и фляжка для вкусу, и как водится для беседы. Ну, а пока и чаем обойдусь. Прикинув куда и как лучше бросить катанку, закипела работа. Сначала, стоило очистить лежбище от камней и сложить костерок, что бы мошку отгонял и траву не запалил. А там на лесозаготовки, сухарника нарубить и валежин натаскать, береста подрезать или мха. И сидеть у костерка, следя за чуть дрожавшим от жара котелком. Любимое дело, не считая рыбалки или не совсем так. Мне нравилось созерцать, как играет рябь, а над ней вьётся ветер, словно любующийся в своем отражение ребёнок. Но если присмотреться, то за спиной его стоит дядька, как и я высматривающий рыбу, и никому не советовал бы его дразнить. Тем более что и без него, по небу гуляют шутницы, что голову вскружат и дождем обольют, и так зябко и противно на душе, что жить не хочется. Наверное, ради этого и начал выбираться подальше. Вообще с ветром у нас особые отношение, он меня любил, а я с взаимностью к нему прислушивался, а там и к звукам ночи. Сколько себя помню, мне всегда нравились осенние ветра, что укутывали прохладой и некой тоской, но в ней не было недоговоренности. Природа была чиста, чиста как первозданная грусть и прощалась до весны с каждым слушавшим её человеком. И бывало я грустил с ней или по ней, в жгучие морозы или палящую жару. А когда дожидался встречи она пролетала, как выходные с друзьями, оставляя свои сказы и послевкусия. Вот я и стал ловить себя, в совсем других местах. Там, где можно закинуть удочку, и под горячий чай поразмышлять о своем, уже и не надеясь уйти без ухи, вылавливая голавля, карася или толстолобика, конечно, последние у нас не водятся, но и речь не о рыбе. А там ближе к вечеру, под горячее и поджаренный на костре хлеб, да с грибами, можно и чего по крепче. Да не одному, а с природой. Ну, а если никто и не пожалует из местных обитателей, то просто с матушкой землей, для коей я и опрокинул первый глоточек, зажмурившись. "Эх хорошо." А после второй и тем более третей, все возвращалось на свои места. И стоило только прислушаться к себе, как появлялись; барды, рыбаки, орчанки, негры, толкиенисты, ещё хрен знает кто из воды лезет и матерится, просто не может быть такого, чтобы не помешали. Вот и сейчас я наблюдал, как залетные штурмуют берег и откуда взялись не было ж никого, может лодка, где перевернулась? Но, к чести, их сказано, меня они не то – что не задели, даже не заметили или не показали того, поднявшись по тропке к основной дороге.