Леди Дракнесс - Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.1. Захпур

Роб засел в информационной. Грасс отправился в тренажерный. Азариэль – в комнату, пообщаться с родней, которая почему-то была в шоке от того, что он принял решение поступать в ЧВЛУ вместо Военной Академии, куда у него было личное приглашение от Лорда Внутреннего Периметра. К тому же с официальным началом учебного года всякая связь с родными прекращалась. Вплоть до конца третьего курса. И всякие форс-мажорные обстоятельства в расчет не принимались. Будь то хоть похороны, хоть свадьбы или еще что… И на порог данного учебного заведения, вплоть до выпускного бала, родню в принципе не пускали. Вот эльфар и спешил уладить с ними все вопросы.

А я пошла побродить по зданию училища.

В нем пока было тихо и почти пусто. Мне же хотелось почувствовать его атмосферу. Отвлечься от насущных переживаний и мыслей. И вообще, посетить картинную галерею, где были выставлены работы его выпускников и преподавателей. Остальное-то все я уже более-менее облазила. Остался только этот аппендикс, находящийся в самом дальнем конце училища.

Не спеша пройдя по полутемному коридору, по его старинным, чуть поскрипывающим под ногами половицам, я на минутку остановилась у одного из огромных венецианских окон и, опершись руками о широкий, деревянный подоконник, с интересом окинула взглядом простирающийся за зданием луг, макушки деревьев темнеющего вдали леса, голубоватый отсвет прожекторов летных ангаров, разбивающий вечерние сумерки.

А затем пошла дальше, свернув в маленький темный коридор и бросив взгляд на украшенные цветочным орнаментом стены, толкнула низенькую белую дверь, входя в галерею и одновременно щелчком пальцев активируя освещение.

После чего начала осматривать работы.

Так, побродив с полчаса по залу, по сути сделав круг, я остановилась у одной из картин, висевшей рядом с входной дверью. Которую, сцепив руки за спиной в замок и чуть наклонившись вперед, принялась задумчиво изучать.

Мне понравились стиль и манера художника. Да и сам сюжет тоже.

Впрочем, сформулировать свои впечатления о композиции я не успела.

Свет неожиданно чуть потускнел. Дверь слегка скрипнула, приоткрываясь. И, немного наклонившись вперед, поскольку дверная арка высотой не отличалась, в галерею вошел какой-то мужик в форме.

Не изменяя позы, я кинула на него косой взгляд из-за плеча, соображая про себя: кто бы это еще мог интересоваться искусством в сей не ранний час?

Но до конца свой вопрос сформулировать не успела, поскольку, во-первых, с вопросом меня опередили, а во-вторых, меня практически прибил к земле тон, каким был задан вопрос: «А это еще что такое?», – явно адресованный мне.

Впрочем, стоит отметить, что голос вошедший не повышал. И сам вопрос прозвучал едва ли не шепотом. Вот только тон…

Чуть ли не ярость, сквозившая в нем, меня просто обескуражила. Я ему че сделала-то? И когда успела?

Тем не менее тип был в форме, а значит, старше меня по званию.

Поэтому, не спеша распрямившись, я уже совсем было хотела доложиться ему по всей форме, ху из я. Но, подняв на него глаза и встретившись с ним взглядом, просто застыла, от удивления приоткрыв рот.

Где-то на задворках сознания, естественно, возникла мысль о тесноте мира, о проклятой секретности, из-за которой ты даже не знаешь, как выглядит тот же начальник училища. Но это все билось где-то в глубинах мозга.

А на поверхности я испытала удивление, возмущение, злость, страх. И тут же вновь – удивление и злость.

Прямо передо мной стоял уже виденный мною на Кате прилеток. Тот, кто забрал с собой моего отца. Тот, кто направлял мне в лицо дуло автомата.

Впрочем, судя по его вытянувшейся физиономии, он был поражен не меньше моего.

А я, не стесняясь, рассматривала его с ног до головы (теперь-то он был без маски).

Высокий, широкоплечий, статный. С узкими бедрами. Длинноногий. Он смотрел на меня своими удивительными миндалевидными, чуть раскосыми глазищами, включающими в себя все оттенки черного, осененными чернющими, густыми и длинными ресницами.

Смуглая, почти прозрачная кожа была гладко выбрита. Идеальным овалу лица не давали быть лишь чуть выступающие скулы. Тонкий, чуть курносый нос, ноздри которого возмущенно дрогнули, когда я подняла на него глаза, точно не портил картины.

Идеальной формы, вишневого цвета губы с синеватым налетом прилеток кривил в немного нервной усмешке.

Черные корни густых, прямых, средней длины волос хозяина училища резко переходили в насыщенно-красный, обрывающийся на концах антрацитовой тьмой. Притом, это был их природный цвет. Его густые, эбеновые брови грозно сошлись на переносице.