Владимир Несяев - Леший лог

пригорок. Иного пути, судя по обстановке, нет.

Пригорок, тем не менее, одолеть не удалось.

Колеса машины взрывали слой мелкого щебня, но никак не могли достать до твердого основания. Автомобиль дергался и вилял, не двигаясь с места. Сергей чуть сдал назад, затем резко нажал на газ, попробовав взять препятствие с ходу. Не получилось. Еще одна попытка тоже закончилась ничем. И тут у Сергея сдали нервы. Лихорадочно расчехлив карабин, он выскочил из машины. Прогремел выстрел, другой.

– Ты где прячешься, урод? – истерично орал Сергей, – Выходи, скотина, сюда, покажись и давай побеседуем, мать твою!

– Прекрати дергаться, – раздался позади спокойный

голос товарища, – леших в природе не существует,

это все сказки.

– В таком случае объясни, что с нами происходит.

– Сам не пойму. Может, случайное совпадение, неблагоприятное стечение обстоятельств. Хотя что – то не похоже… Давай не будем суетиться, походим вокруг, посмотрим, где еще можно проехать, – сказал Виктор, отошел на несколько шагов и вдруг воскликнул:

– Вон же она, дорога, как это мы ее прежде не заметили?

– Да не было ее там пять минут назад, я сам видел. Глюки какие – то. Давай быстро в машину, пока еще чего – нибудь не произошло.

…До Евсеевки добрались уже в сумерках. Только подъехали к дому Николая, как он сам выбежал навстречу:

– Где вас носило, мне в голову уже всякие нехорошие мысли полезли. Может, думаю, в аварию попали, или еще чего. А почему такие мокрые и грязные?

– Да так, – отмахнулся

Сергей, – забуксовали, постояли маленько.

– Где?

– Да здесь, неподалеку…

– Не свисти. У нас две недели сушь несусветная, проезд

до села отличный. Темните вы что – то, братцы.

– Мы, Коль, через Леший лог к тебе ехали, -

признался Виктор.

– Через что? Ну, вы даете. Как, неужели проскочили?

– Как видишь.

– Вы, мужики, в рубашках родились. У нас его гиблым местом называют, заколдованным, туда давно уж никто не суется, все наши его стороной обходят, от покосов отказываются, грибы – ягоды не собирают.

– В рубашках, скажешь тоже, – усмехнулся Сергей и снисходительно потрепал Николая по плечу, – эх вы, темнота деревенская, таежная. Забиваете себе головы всякой ерундой. Лог у них, видите ли, леший. Нормальная дорога, запущенная только. А так ничего страшного, сверхъестественного…

ЛОШАДИНАЯ СИЛА

Мотор заглох неожиданно. Несколько раз покрутив стартер, Федор бросил это бесполезное, по его мнению, занятие, дабы окончательно не разрядить аккумулятор. Вышел из машины, открыл капот и бессмысленно уставился на двигатель своей иномарки, щедро опутанной всевозможной электроникой.

– Все, приехали! – вслух сказал он сам себе с досадой. Дернул же меня черт рвануть в родную деревню напрямки, через поля по зимнику.

Но в этом тоже был свой резон, и немалый. ведь если добираться

до отчего дома кружным путем по асфальтированной трассе, пришлось бы километров с полста лишних намотать. С другой стороны, там трасса оживленная, можно проголосовать и кто-нибудь на буксир непременно возьмет и дотянет до ближайшей автомастерской.

А здесь чего ловить? Зимник он и есть зимник – ни машин, ни людей. И вечереет уже, морозец сквозь вязаную шапочку чувствительно за уши пощипывает. Градусов тридцать, не меньше.

Надо же, поехал в гости к родне, называется. Всего каких-то пять верст не дотянул! И сотовой связи здесь, в этой сибирской глухомани, еще не знают.

В общем, стоит Федор, раздумывает, что дальше

делать. Бросить машину и пешком топать? Пока добредешь до деревни и обратно вернешься с подмогой, не один час пройдет. Машина замерзнет в снегу посреди поля – с места не сдвинешь. Да и спецов в деревне – тех, кто в импортных авто что-либо сечет, вряд ли найдешь. И стоять здесь долго тоже не резон – сам замерзнешь напрочь.

И вдруг видит Федор: в стороне, метров за сто от него,

что-то движется в сумерках. Похоже, лошадь с санями, сено везет. Бросается Федор что есть мочи наперерез, прямо по сугробам.

– Постойте, – кричит на бегу, – погодите! Мне помощь требуется.

– Какая помощь, сынок? – натянув вожжи, спрашивает дед, одетый в старый бараний тулуп и удобно расположившийся сверху на копне. Хорошо ему, старому: валенки, шапка самосшитая на собачьем меху.

– Понимаешь, батя, тачка заглохла и не заводится ни в какую. Сам-то из деревни?

– Само собой.

– Карнауховых знаешь?

– Само собой. И тебя помню, сопливца хулиганистого, как ты в армию ушел и назад уже не вернулся. Где – то в городе застрял, будто медом для вас там намазано.