Ирина Бехталь - Очень приятно, Ниагара. Том 2

Харизма. Наверное, так она и выглядит. Таинственная энергия, производящая неизгладимое впечатление на любого, кто имел несчастье попасть под обаяние. Почти невозможно избавиться от яркого впечатления и желания получить хотя бы часть этого впечатления еще и еще раз, это за гранью материального и подвластного логике. По версии любвеобильного Рыжика – «классный тип».

Вечером того же дня популярный среди круизников ВИА в рамке небольшой сцены с ярким пятном шевелюры Рыжика в нижнем правом углу давал концерт. Сольные партии скрипки, саксофона и ударных были великолепны и привели публику в неописуемый восторг. Во второй части выступления вокалист, клавишник, барабанщик, соло и бас-гитаристы представили поппури из знаменитых мелодий отечественного и зарубежного рока. «Аквариум» и «Арсенал» сменяла «Машина времени», The Beatles передавали эстафету Led Zeppelin, композиции Nazareth уступали место мелодиям Pink Floyd и Scorpions, а заканчивали концерт хиты Queen. Овации разразились на последней ноте и не смолкали еще пятнадцать минут.

– Ну, как тебе? – победоносно задрав голову, спросил Рыжик, едва избавившись от гитары на шее.

– Великолепно, неподражаемо, изумительно, – вполне искренне ответила я.

– Это надо отметить! – молниеносно нашелся музыкант, – пошли к ребятам, вспрыснем успех.

– Спасибо, конечно, но я считаю правильным отказаться. К триумфу ансамбля я не имею никакого отношения. Кроме того, один раз мы уже попали сегодня в гости не вовремя и некстати.

– Так, то ж днем было, а сейчас ребята не собираются репетировать, уже решено отмечать, пошли! Ты на Сабира не обижайся, он парень своеобразный, но классный.

– Рыжик, я не обжаюсь, но не пойду, не надо меня уговаривать. Вы – молодцы! Желаю от души повеселиться, а я займусь упорядочиванием в голове впечатлений от концерта, это очень приятное и умиротворяющее занятие, не терпящее суеты и разноголосицы.

– Жаль, очень. Если передумаешь – приходи. Я буду ждать.

Блаженно отдавшись отголоскам впитанной музыки, полчаса я лежала в собственной каюте. Покой был нарушен настойчивым стуком в дверь. Наверняка неугомонный Рыжик решил напомнить о себе. Проворчав нечто невразумительное, я с удивленим обнаружила на пороге Сабира, да не одного, а с крутобокой деревянной красавицей.

– Пойдем со мной, – без лишних предисловий молвил он.

– Ладно, – также коротко прозвучал ответ.

Сабир этапировал меня вовсе не в каюту с шумной компанией, а в небольшое помещение музыкального салона на носу теплохода, откуда открывался прекрасный вид на огоньки цивилизации, оккупировавшие оба берега реки, и яркий диск полной луны высоко над горизонтом. Только этот диск и освещал зловеще искаженные темнотой округлости и угловатости салонной мебели, да тускло блестел, отражаясь от крышки черного рояля в углу.

– Садись, – не зажигая света, спутник тихонько подтолкнул меня к креслу, – я хочу поиграть… для тебя.

Вопросы, как и комментарии, были совершенно неуместны в этой таинственной темноте зарождающейся ночи. Никаких возражений желание Сабира во мне не вызывало, а заняться выяснением причин возникновения странных и неожиданных потребностей музыканта можно было и в другое время.

Музыка бежала, взрывалась, замирала паузами, спотыкалась синкопами, длинные пассажи разбивались о гранит точных и жестких аккордов, бэнды ласкали слух, передавая эстафету дабл стопам, глиссандо и вибрато капитулировали перед глухим пиццикато и растворялись в обволакиваюшем теппинге. Отражаясь от стен, мелодия клубилась вихрем и опадала слоями. Каждая клетка тела напитывалась неземной энергетикой, пульсируя в унисон с замысловатым ритмом. Последняя пауза, длившаяся особенно долго, заставила вынырнуть из музыкального волшебства, скорбно сообщив, что сеанс аудиотерапии, к сожалению, закончен. И пациент скорее разбит, чем склеен.

– Наверное, глупо говорить тебе, что это было прекрасно, – решила я нарушить молчание, голос оказался каким-то хриплым и робким.

– Наверное, нет, – спокойно и тихо отозвался маг и повелитель гитары.

– Почему я?

– Не слаба, не шаблонна, не навязчива.

– Понятно. Циничен, талантлив, коварен.

Разговор больше походил на сеанс общения двух инопланетян, привыкших зря не расходовать напрасные слова, поскольку недосказанное легко считывалось между строк телепатически.

– Он всего лишь передал тебе ответный привет.

– Приятно. Кто?

– Меркьюри.

– Спасибо ему, что выбрал такой экзотический способ.