Татьяна Бердникова - Проклятый граф. Том III. Тайна баронета

– Всем, – не преминул подсказать Роман, – Как же они вообще будут в банке и что им нужно без юриста?

– В банке будут без юриста, – меланхолично отозвался оборотень, – Наследственное право вообще не относится к сфере моей компетенции, хотя я в нем и разбираюсь, так что, полагаю, как-нибудь справятся. А в банке…

– Эрик хочет восстановить счета отца, – виконт, не желая уступать пальму первенства кому-то другому, вновь поспешил, выскочив, как черт из табакерки, объяснить все самостоятельно, – Тут недавно была высказана умная мысль, не помню точно, кем, быть может, даже мной, что, коль скоро мы прежде были достаточно обеспечены, средства должны храниться в банке и мы, как наследники, имеем на них право.

– Разумно, – кивнул, внимательно выслушав это, Винсент. Ричард, вздохнув и устроившись на краешке стула поудобнее, предпочел продолжить.

– Да, и поэтому он попросил меня, так сказать, поучаствовать. Хотя я говорил, что без моего участия вполне можно обойтись… – он примолк, затем недовольно фыркнул, – Видимо, поэтому они и решили, потеряв меня, не останавливаться.

– Действительно, юристом больше, юристом меньше… – виконт, невинно моргнув, равнодушно пожал плечами, – Чего бы им ловить Рика? У нас вон тут полный замок законников, выбирай, кого хочешь! Даже я мог бы, в случае чего, все подтвердить.

– Вот и надо было ехать с ними, – огрызнулся оборотень и, потерев нос, прибавил, – И хватит меня так называть!

– Вот никогда не понимал, чем тебе не нравится сокращение твоего имени, – хранитель памяти, пожав плечами, отвел одну руку в сторону, – Меня-то они Винсом называют и ничего.

– Винс – это еще ничего, – согласился мужчина, – А у меня есть имя, хорошее, красивое, мужественное имя, а вы все повадились меня звать, как комнатную собачонку!..

Роман вежливо, негромко, но весьма различимо кашлянул. По губам его расплылась откровенно ехидная, несколько издевательская улыбка.

– Собственно говоря, Рикки… В каком-то смысле ты и есть комнатная собачонка, ведь не дворовый же пес!

Ричард, чье имя было изменено образом еще худшим, временно лишился дара речи.

– Ребят, ребят… – Татьяна, решив, что в некоторых ситуациях в мужских спорах без женского вмешательства не обойтись, категорически вклинилась в беседу, – Может, мы продолжим наше увлекательное общение в гостиной? Там побольше стульев, да и вообще… Чего сидеть напротив выхода?

– Ну, это кто сидит, а кто нет, – моментально отозвался виконт, – Бедный песик вон едва-едва примостился на стуле, а он, между прочим, ранен, он дрался с елкой! – серо-зеленые глаза весело блеснули, и юноша продолжил, ловко сменяя объект своего острословия, – А у нас все как всегда – единственный свободный стул занимает что-нибудь наглое и хвостатое! Мне кажется, с этим что-то надо делать.

– Идти в гостиную, – согласилась девушка, – Там кроме одного единственного свободного стула, найдется еще с десяток не менее единственных.

– Полностью поддерживаю поступившее предложение, – хранитель памяти, воодушевленно кивнув, уверенно приблизился к стулу, на котором Ричард успел устроиться довольно удобно, несколько навалившись на стоящий за спиной рюкзак и, не мудрствуя лукаво, одним движением выдернул последний. Оборотень, не успев от неожиданности удержаться, непроизвольно откинулся назад и, больно стукнувшись лопатками о спинку, яростно зарычал.

– Сегодня что, день избиения Ричарда? Хватит уже надо мной измываться! Не смешно, честное слово.

Винсент, сдержав улыбку, виновато поднял свободную руку.

– Извини, извини. Я не думал, что ты уже так плотно устроился на моем рюкзаке, обещаю, что в гостиной его выдергивать из-под тебя не буду.

– На том спасибо, – последовал хмурый ответ, и мужчина, поднявшись, первым направился в сторону двери, ведущей к упомянутому, несколько более удобному помещению.

…Разместиться в гостиной удалось действительно без особых проблем. Помещение, прямо предназначенное для проведения важных совещаний, или, на крайний случай, просто для общения старых друзей, легко вместило четырех человек, оставляя довольно места еще для нескольких.

Ричард, в качестве протеста, уселся несколько поодаль ото всех и, недовольный сверх всякой меры, свято оберегая свое раздражение, скрестил руки на груди, откидываясь на спинку стула. Винсент равнодушно занял первое попавшееся место, Роман, не изменяя своей очень благородной привычке, уселся прямо на стол, а вот Татьяна, ввиду отсутствия человека, которому принадлежало право сидеть во главе стола в большом и глубоком кресле, уверенно уселась на его место сама и, по-видимому, испытывая от собственной наглости небольшое смущение, скромно улыбнулась.