Борис Юрьев - Во времена Николая III

– Ещё один герой,– усмехнулся следователь.– Сейчас мы посмотрим, кто ты и что из себя представляешь,– он заглянул в чёрный список, лежащий на столе.– По картотеке ты числишься Николаем.

Научник подался вперёд, желая возразить, что он не Николай, а Михаил, но следователь сурово остановил его на полуслове– Давай договоримся с самого начала,– размеренно, предупреждая возражения, напомнил он.– Если я начинаю говорить, ты замолкаешь и чётко отвечаешь на вопрос, когда я его задаю. Ты понял меня?

– Понял,– согласился Михаил, вспомнив, что его крестили Николаем и подивился их осведомлённости об обряде крещения.

– То-то же Николай,– сказал начальник, довольный тем, что с ним соглашаются.– Николай он же Коля,– началось перечисление списка имен, под которыми мог проходить подозреваемый. – Он же Ник,– дополнил список однозначных имён молодой следователь с таким видом, будто сообщил новое имя, под которым преступник ранее совершал тяжкие преступления.

– Он же Николас,– подключился к игре главный начальник.

– В самом имени Николас, данном при рождении, таится связь с иностранщиной,– с серьёзным видом произнёс следователь, ведущий дело.– Ты чувствуешь свою вину?

– Помилуйте, о чём вы?– недоумённо пожал плечами Михаил.

Он, весьма рассудительный, готовый обвинить сидящих за столом в отсутствии логического мышления, никак не мог предположить, что с ним забавляются, как кошка с мышкой, перед тем, как съесть.

– До нас дошли слухи, что ты рвался в зарубежную командировку и даже оплатил проездные билеты до Парижа и обратно за свой счёт, что для научников с низкой зарплатой, пытающихся обычно получить удовольствие на халяву, граничит с безумием. У нас возникло подозрение, что ты собираешься покинуть Родину. Так ли это? Что тебя связывает с Францией?

Михаил не собирался покидать родину. У него и в мыслях не появлялось желание остаться за границей. В свойственной ему манере он начал импульсивно задавать вопросы, вовлекая слушателей поразмыслить вместе с ним.

– А что мне там делать?– одного вопроса показалось ему недостаточно и он, как из пулемёта, выпалил другой.– Чтобы я делал за рубежом, если бы там остался? Я не знаю французского языка.

По неписаным законам лагеря представителям загона, приглашённым на беседу, запрещалось вступать в обсуждения, без ведома охранников. Им предписывалось четко высказываться по существу дела. Следователи не собирались отвечать на дурацкие вопросы, задаваемые никчёмным научником. Не подозревая, что он лишен права размышлять, Михаил продолжал развивать свои мысли вслух.

– Кто там меня ждет?– спросил он у следователей.

– Не прибедняйся,– перебил его старший следователь,– знаем мы вас. Оставшись без присмотра в чужой стране, вы, забыв о научных трудах, опьянённые мнимой свободой, начинаете обливать грязью нашу страну под аплодисменты недругов, не верящих в то, что вы говорите. Вам невдомек, что они благосклонно прислушиваются к злословию.

– Я злословлю? Каким образом?

– Ты много задаёшь вопросов, в то время как требуются ответы. Вспомни написанные статьи о разделении общества на группы людей в обособленные касты, об иерархии, о брахманах, относящихся к высшим сословиям, о следующих за ними по рангу воинов и торговцев и замыкающих шеренгу производителей, в то время, как мы говорим о монолитности общества.

Михаил вспомнил о своих последних статьях и готовящейся к изданию монографии, занимавшей его последние годы. Он никак не мог предположить, что от публикаций может исходить угроза.

– Ах, вы об этом? – вздохнул он.

– И об этом и о том,– возмутился следователь.– Пора отвечать за свои слова и поступки. В нашей стране руководящее положение в обществе принадлежит рабочему классу. Высказывания против существующего строя вольно или невольно подрывает устои государства, в котором мы живём. Расскажите нам, неучам, почему рабочие, так называемые мудры, не могут управлять государством и почему кухарка не может стать членом правительства, в то время как подобное у нас практикуется повсеместно.

– В обществе, руководимый шудрой,– попытался объяснить Михаил,– в основу основ ставятся трудовые достижения и культивируются соревнования, выявляющие передовиков, которые стремятся больше собрать, нагрузить, выгрузить, выкопать и быстрее всех пройти забой. Конституции таких стран пестрят лозунгами: кто не работает, тот не ес; каждому по его труду и так далее. Люди в этой стране ежедневно с утра до вечера воодушевлённо трудятся с желанием проснуться и добиться новых производственных показателей. В конечном итоге трудящиеся остаются нищими, живущими от получки до получки, потому что труд для них превыше всего. К кухаркам я отношусь прекрасно. Пусть они варит вкусные обеды для семьи и не пытаются руководить обществом. Их заботы не соответствует общественным интересам. Нередко мы видим в правительстве человека, наделённого житейской мудростью, гребущего всё под себя и забывшего, что думать следует, став государственным человеком, не только о себе, но в первую очередь о других. Расхождения естественны, поскольку его уровнем является дом, в котором он живёт, и устремления направлены не на развитие общества, а на благополучие своей семье. На вопрос: что делать в данной ситуации?– есть простой ответ: изменить сознание человека. Решение кажется простым, но трудно выполнимым, если уровень сознания не соответствует занимаемой должности. Трудно представить президента, не живущего интересами страны.