Николай Старинщиков - Леший

Дизель утробно ворчал в глубине трюма.

– Глуши двигатель! – приказал я спокойным голосом. Мой палец выбрал слабину спускового крючка, и на лбу у капитана появилась ярко-бордовая точка.

Капитанская рука быстро легла на рычаг подачи топлива, двинулась к отметке «О». Наступила удивительная тишина. Лишь монотонно журчала вода, падая сверху в расширенное русло ручья.

– Как тебя зовут, капитан? – спросил я.

– Костя…

– А меня дядя Федя… Вот и познакомились. Выходи-ка ты, Костя, на берег, если не хочешь быть трупом. Есть дело.

– Кто вы такие, чтобы командовать! – тявкнул из будки капитан. Он решил показать гонор.

– Рыбаки, – ответил я, не повышая голоса. – Мы же сказали. И еще мы охотники. Правда, не наступил пока что сезон. Выходи на берег и возьми с собой четверых. Пожалуйста, не делай быстрых движений. И еще: сделай так, чтобы в твое отсутствие посудина не завелась сама собой.

– Понял, – вяло произнес капитан. Он наклонился к пульту управления судном. Казалось, он выдрал оттуда целый пук проводов. Выйдя из рубки, он засунул их, скомкав, в карман.

– Теперь сделай так, чтобы наша лодочка оказалась в протоке. Быстренько перевернули ее и дружненько понесли… Впятером…

– Тащить, что ли?

– Ты правильно понял. Но сделай так, чтобы она не отошла там от берега и тебе не пришлось за ней плавать. Коля, – обратился я к Грузину, – сними провод напряжения. – Шура, – обратился я теперь к Иванову, – а где твой черный пистолет?

Иванов молчал, потрясенный. Он совершил промах, выехав с утра без табельного оружия.

– Возьми, – сказал я, отводя полу куртки. – Гуси должны быть в кучке. Стайный образ жизни им на пользу. Не дай им разлететься. Будут горланить – бей на поражение, особенно если увидишь у них оружие. – И к пассажирам: – Есть у вас оружие?!

Толпа ответила, что оружия не имеет.

– Объясняю, – произнес я отчетливо. – Меня вы все равно не достанете – я отойду вон туда, – указал я на подошву косогора, – и буду оттуда наблюдать за всем происходящим. За дело, ребята. Напакостили – исправляйтесь.

Ребята вначале помялись, соображая за фальшбортом, потом гурьбой полезли через него все враз.

– Я сказал – капитан! – громко и внятно проорал я. – И еще четверо. Командует капитан.

До капитана наконец, дошло, что от него требуется. Он отобрал четверых и сошел на берег. Я медленно пятился к бугру, держа на прицеле капитана. Оказавшись на несколько метров выше низины, остановился. Были видны и теплоход, и ручей, и протока, и столб с грозным указом местного царя.

– Подхватили! – крикнул я сверху. – И понесли, понесли, понесли! Не останавливаясь…

Капитан отобрал самых сильных. От нештатной работы у них не зародится даже мысли к сопротивлению. Иванов аккуратно нес службу, словно курсант военного училища, впервые назначенный в караул. Он заставил добрых молодцев поднять кверху руки, раздвинуть до упора ноги и так стоять, не переговариваясь между собой. Для укрепления дисциплины он даже не пожалел патрона. Пуля просвистела над головами, и господа моряки сделались послушными.

Грузчики между тем, семеня подошвами, торопились к реке. Ноша оказалась тяжелой. Стационарный двигатель, жестко закрепленный в середине судна, тянул книзу. Носильщики в конце концов не выдержали и остановились, быстро водя боками. Лица мгновенно взмокли. В паховых частях и на спинах неожиданно сделалось мокро. Сало кипело от чрезмерного напряжения.

Ребята продолжали тяжело дышать, косясь в мою сторону. Пришлось дернуть в их сторону стволом и посмотреть в прицел. Не сговариваясь, те вновь подхватили лодку и, бороздя днищем по траве, помчались к реке под уклон.

«Только бы не раскололи от усердия корпус», – подумал я. Грузин, оглядываясь в мою сторону, следовал на некотором отдалении за ними.

Лодка, покачиваясь, оказалась на воде. Капитан обернулся ко мне и беззвучно указал на нее руками. Я согласно кивнул, указав рукой в сторону теплохода: возвращайтесь, мол. Бесплатная рабсила, втянув головы в плечи, возвратилась к «Коршуну». Капитан первым думал перемахнуть через борт, но другие его опередили.

– Останься! – крикнул я сверху. Вероятно, это его удивило, и он решил что-то спросить, но вопрос так и застрял у него в горле.

Грузин занимался мотором, Иванов держал на мушке водоплавающую орду, а мне предстоял разговор по душам с капитаном. Я махнул ему рукой, предлагая приблизиться.

Он отошел от ручья в мою сторону и остановился в подножии косогора.