Николай Старинщиков - Леший

– Как это?! – окрысился Безгодов.

– Ну, как же. Распорядился там кого-то к столбу привязать. Может, у нас негры завелись? И мы живем во времена южных штатов?

– Не будут заплывать! – хлопнул по столу ладонью Безгодов.

– А если это менты?

– Рыбаки на моторке заехали…

– Ну, смотри, Женя, – вздохнул Сухофрукт. – Мы тебя предупредили. Не зарывайся. И бандитов своих убери. Двое сгорели вместе с джипом. Одного лешего успокоишь – найдется другой. Какой-нибудь водяной. Остынь, Евгений.

– Да пошли вы все в…

– Это твое последнее слово, губернатор?

Но тот не удосужился ответить, отвернулся вместе с вращающимся креслом к окну и сидел, будто в кабинете был один.

Компания поочередно произнесла еще несколько малозначащих фраз, однако Политик продолжал молчать.

– Пошли, ребята, отсюда, – произнес, как приговорил, Мальковский. – Кажется, мы пришлись не ко двору.

– Да, пора, – согласился Смаковский, сидевший до этого безучастно и наблюдавший за боем быков. Он продолжал бы молчать даже в том случае, если с обоих бойцов полетела бы клочьями шерсть. Но Политик превзошел себя. Он послал их туда, откуда все они в разное время на свет появились.

– Смотри, Евгений, – напоследок припугнул Рябоконь. – Быстро ездить ты стал – из кибитки не выпади… на повороте…

Обескуражено глядя на согнутую фигуру Политика, бизнесмены «Сибирских Афин» гурьбой вышли за двери. Спустились в вестибюль и остановились.

– По домам?

– Ни в коем случае…

– Куда?

– Ко мне. Сын приехал из Швейцарии. Ему, говорит, там донорское яйцо поставили – будем обмывать.

– А этот?

– Пусть сидит себе… Кулик на болоте… Осмелел не в меру…

Все четверо уселись каждый в свой автомобиль с персональным водителем и направились в особняк банкира. Рапп не желал упускать друзей из своих объятий.

Волна, поднятая «Коршуном», выплеснула наше суденышко на илистый берег, словно скорлупу из корыта.

Сидя на скамье у берега, я успел поднять кверху ноги, чтобы не замочить. Грузин с Ивановым, чавкая обувью в пенистой воде, оставались на месте. Команда теплохода толпилась на носу. Рукава засучены. Играют мускулы предплечий. За все отвечает капитан. Он только что выдал им приличный аванс, и ребятам было весело.

Теплоход сбавил обороты. Вода в ручье быстро спала. По берегу образовалась непролазная топь. Иванов, чавкая ногами в грязи, пробирался в мою сторону. В руках у него оказалась мешковина с завернутой в нее винтовкой. Я прикусил палец, выразительно глядя в его сторону. Это был жест, означающий «внимание».

– Здорово, мужики! – проорал в мегафон капитан. – Какими судьбами!

Я продолжал кусать собственный палец. Иванов и Грузин молчали.

– Вы что-то сказали или мне послышалось?! – вновь разнеслось по лощине. – Как вас сюда занесло?! Там же ясно написано! На столбе! Областная собственность! Кто вы такие, чтобы нарушать?!

– Рыбаки, – промямлил я.

– Ах, рыбаки?! – загремело вновь. – Рыбаки ловили рыбу, а поймали рака. Целый день они искали, где у рака срака!

На носу раздался хохот, больше похожий на конское ржание. Возможно, экипаж был пьян. В любом случае, господа моряки были не в себе, хотя и в тельняшках. Их преимущество заключалось в том, что их было много. У одного из них в руках оказался легкий длинный багор. Он целился им, будто пикой, в днище нашей лодки. Метнул импровизированный гарпун и промазал. Оружием сразу завладел Грузин.

– Ребята, не надо безобразничать, – крикнул он беззлобно и даже дружелюбно. – Средство передвижения еще пригодится.

Однако его слова лишь раззадорили команду. Численность ее намного превышала потребности небольшого судна. Очевидно, это были пассажиры, и они мечтали о зрелище. В руках у них не было оружия. Возможно, это были рабочие или губернаторская охрана, прибывшая для смены караула. Они лишь ожидали сигнала.

– Взять их! – рявкнул из рубки капитан. Толпа тут же кинулась к борту, бросила к берегу трап. С такой прытью они в две секунды могли нас повязать.

Иванов быстро подал мне сверток. Я выхватил оттуда винтовку, прицелился и выстрелил. Тяжелая пуля разбила радиоколокол над капитанской будкой, лишив капитана былой величавости. Вторая пула, тихо вылетев из глушителя, ударилась в рубку и с оглушительным ревом ушла вдаль. Ребята на судне сникли – рикошет действовал отрезвляюще. Всем вдруг захотелось присесть у борта. Настало время для меня вести разговоры. Капитан с опаской выглядывал из бокового иллюминатора. Капитан тосковал о жизни – он был молод. Он ничего не успел повидать, кроме маневрового корыта.