Карл Май - Том 9. По дикому Курдистану. Капитан Кайман

Звезды уже поблекли, когда Али-бей пришел ко мне.

— Ты готов отправляться, эмир?

— Позволь остаться здесь.

— Ты хочешь сражаться?

— Нет.

— В таком случае присоединиться к нам и посмотреть, храбры ли мы?

— Я буду не с вами, я останусь в Шейх-Ади.

— Господин, как можно!

— Я думаю, что мне нужно поступить именно так.

— Тебя убьют!

— Нет, я нахожусь под защитой Аллаха и мутасаррыфа.

— Но ты ведь и наш друг, ты взял в плен артиллеристов, это будет стоить тебе жизни!

— А кто расскажет это туркам? Я останусь здесь с Халефом и башибузуком. Так я принесу вам больше пользы, чем если бы я находился в ваших рядах.

— Может быть, ты и прав, но при стрельбе тебя могут ранить и даже убить.

— Не думаю. Я сумею позаботиться о себе и не подставляться вашим пулям.

Тут отворилась дверь и вошел мужчина. Он был из охранников, расставленных Али-беем.

— Господин! — начал он докладывать. — Мы отступили, ибо турки уже в Баадри. Через час они будут здесь.

— Возвращайся и скажи своим, чтобы они постоянно наблюдали за продвижением турок, но ни в коем случае им не показывались.

Мы вышли из дома. Мимо нас тянулись женщины с детьми и исчезали за святилищем. Тут прибежал еще один запыхавшийся гонец и доложил:

— Господин, турки уже давно покинули Калони и двигаются лесами. Через час они будут здесь.

— Расположитесь по ту сторону первой долины и отступайте с появлением турок. Наши будут вас ждать наверху.

Мужчина побежал назад, а бей ушел на некоторое время по своим делам. Я стоял около дома Али-бея и смотрел на людей, двигающихся мимо меня. За женщинами с детьми шли длинными рядами мужчины, кто пешком, кто верхом, они не сворачивали за святилищем, а взбирались на холмы по направлению к Баадри и Калони, чтобы освободить для турок долину.

Чувство, которое я испытывал, глядя на эти темные фигуры, было довольно своеобразным. Огни в долине постепенно гасли, и только гробница за обеими башнями устремляла прямо в ночное небо свой силуэт, похожий на раздвоенный язычок пламени.

Я был один. Люди бея разбежались. Болюк-эмини спал вверху на платформе, а Халеф еще не вернулся. Вдруг я услышал стук копыт. Это прискакал Халеф. Он спешился. Тут снизу до нас донеслись два грохочущих удара.

— Что это было, Халеф?

— Падают деревья. Али-бей приказал их валить, чтобы снизу закрыть вход в долину и защитить таким образом пушки от захвата турками.

— Умно сделано! Где остальные из тех двадцати?

— Они остались по приказу бея у орудий. Он откомандировал к ним еще тридцать человек для прикрытия.

— Значит, всего полсотни человек? Да, этим количеством можно противостоять атаке.

— Где пленные? — спросил Халеф.

— Их уже увели под охраной.

— А эти воины идут в бой?

— Да.

— А мы?

— Остаемся здесь. Мне любопытно увидеть лица турок, когда они поймут, что попали в ловушку.

Эта идея так захватила Халефа, что он даже не ворчал из-за того, что мы остаемся. Он, наверное, подумал, что остаться здесь, возможно, опаснее, чем присоединиться к сражающимся.

— Где Ифра? — спросил Халеф.

— Спит на платформе.

— Он действительно соня, сиди, поэтому его капитан приставляет к нему осла, орущего всю ночь. Он уже знает что-нибудь из того, что произошло?

— Не думаю. Он и не должен знать, насколько мы были замешаны во всем, ты понимаешь?

Тут опять возвратился Али-бей забрать коня. Он не скупился на упреки, которые, правда, ни к чему не привели, и ему пришлось меня покинуть. Он сделал это, сердечно желая, чтобы со мной не произошло ничего плохого, и многократно заверяя, что велит расстрелять все полторы тысячи турок, если они причинят мне какой-нибудь вред. Напоследок он попросил меня положить большой белый платок, висящий в комнате, на платформу дома, который он сможет увидеть сверху. Так он поймет, что со мной ничего не случилось. Если платок уберут, то это должно означать, что я в опасности, и он тотчас же вмешается.

Наконец он сел на коня и ускакал последним из всех солдат.

Рассветало, на фоне светлого неба уже можно было различить отдельные сучья деревьев. Конь Али-бея, быстро удаляясь, все глуше и глуше стучал копытами. Меня покинул даже мой переводчик, и вот я совсем один, не считая обоих моих слуг, в этой долине, в которой живет таинственный и до сих пор для меня непонятный религиозный культ и о которой столь много шумят по всему свету.

Я вошел в дом и подошел к платформе. Вверху были слышны голоса: Халеф и Ифра беседовали.