Елена Чумакова - Там, где поют соловьи

– О! Прасковья приехала! Кстати-то как! Ты посмотри только, какую гостью я вам привез! – широко улыбнулся провожатый и слегка подтолкнул Агату вперед.

Прихожая была обставлена по-городскому. Степан помог Агате распутать шаль, снять пальто и шляпку. Девушка задержалась перед большим зеркалом в резной раме, чтобы поправить прическу. Прасковья, сбросив с головы на плечи платок, тоже взглянула на себя в зеркало. И обе девушки замерли, глядя на отраженье друг друга. Одинаковая линия бровей, чуть раскосый разрез карих глаз, похожий изгиб губ с впадинкой под нижней губой… Отличались лишь прическами да одеждой. Прасковья в недоумении обернулась к Степану:

– Ты кого это привел, Степа?

– Да, похоже, пропажа наша нашлась. Живехонька-здоровехонька. Из Америки приехала!

Апрель 1873 – август 1889 годов, Бирск

После первой весенней грозы, разразившейся ночью, дорога раскисла. Лошадь тащила коляску неспешно, копыта мягко чавкали по грязи. А седоки и не торопились, время для них словно замерло. Мрачная пелена туч отступала все дальше, впереди небо уже очистилось и обнадеживало промытой лазурью. Экипаж въехал в рощу, встретившую путников радостной птичьей перекличкой.

– Смотри-ка, у черемухи листочки проклюнулись! И когда успели? Спозаранок, когда венчаться ехали, их, вроде, не было, – Степан изловчился и поймал протянувшуюся к коляске ветку.

– Да тут не только листочки, меж ними – гляди – уже будущие цветочки выглядывают! Неделя-другая и зацветет черемуха. Ужо наломаю я тебе букеты!

Степан отпустил ветку, и она закачалась, словно помахала им вслед. Ольга улыбалась, оглядывая рощу:

– И березы сережки развесили… Вишь, роща словно дымкой подернулась.

– А вы вон на тот пригорок гляньте, – Маруся, сидевшая на козлах рядом с братом Сергеем, развернулась, перекинула ноги в коляску, – мать-и-мачеха зацвела! Я еще нынче ее не видала.

– И впрямь зацвела! Вон там… и вон… и вон… словно солнышки желтеют, – Ольга обернулась к Степану, улыбнулась радостно и вопросительно. Он понял ее взгляд, приобнял юную жену за плечи, слегка прижал к себе.

Отец Ольги, Иван Фурнье, конечно, и слышать не захотел о сватовстве Степана Крутихина к его дочери. Сваха вернулась с категорическим отказом. А Ольгу заперли дома под присмотром старших братьев. Но Степан предвидел такой исход дела, поэтому заранее договорился со священником в деревенской церквушке сельца Любимовка о тайном венчании. В условленный день, на рассвете, Ольга вылезла через окно своей светелки, под моросящим дождем добежала до пристани, где ее уже ждала коляска с поднятым верхом. Дружкой жениха согласился стать неженатый племянник Степана, Сергей. Он же украдкой от отца, не одобрявшего затею брата, вывел со двора запряженную коляску. А подружкой невесты согласилась стать неизменная заединщица Степана Маруся.

Старенький священник уже ждал их в пустой, выстуженной за ночь церкви. С удивлением рассматривал странную пару. С особым вниманием расспрашивал юную невесту, по своей ли воле берет в мужья раба божьего Степана. Получив утвердительный ответ бойкой девушки, дальнейший обряд провел быстро. Скороговоркой, украдкой позевывая, прочитал полагающиеся молитвы, и через четверть часа нововенчанные вышли на крыльцо навстречу рассвету.

Чем ближе подъезжали к дому Степана, тем задумчивее становилась невеста. В дом вошла несмело, не то, что в прошлый раз. Села в уголок на лавку, словно в гости зашла.

– Что с тобой, Олюшка? – забеспокоился Степан. – Уж не жалеешь ли об чем?

– Нет, Степан Фролович, ни об чем я не жалею. Только думаю, что люди обо мне скажут? Никто ведь не знает, что мы венчаны. Никто на свадьбе нашей не гулял, в подвенечном платье меня не видел… Вроде как полюбовница я, а не жена.

– Ну-к, люди… Люди завсегда что-нибудь да скажут. Мы перед Богом венчаны, только это важно.

Степан задумался, поглядывая на опечаленную жену, и вдруг понял. О чем мечтают девушки в семнадцать лет? Ну конечно, о свадебном наряде! Свадьба для них – это же главный день! Когда же еще ей покрасоваться перед людьми, перед женихом? А он ее этой мечты лишает.

От денег, выделенных ему братьями на постройку дома, обзаведение каким-никаким хозяйством, покупку кузницы на Бирском тракте, почти ничего не осталось, Степан вытащил из тайника все, что там было. Ничего, – решил, – авось, заработаю.

– Собирайся, Олюшка, поехали в Гостиный двор, пройдемся по модным лавкам, заглянем в магазин Чиркова, подберем тебе свадебный наряд.