Елена Чумакова - Там, где поют соловьи

К Агате лихо подкатил возок на полозьях, запряженный парой лошадей. Извозчик отогнул поднятый воротник тулупа, из-под лохматой шапки весело блеснули узкие глаза.

– Айда, кызым [2] Кызым – дочка (баш.) , садись! – и дальше произнес что-то уж совсем непонятное.

– Что? – растерялась Агата.

– Э-э, ахмак [3] Ахмак – непонятливая (баш.) ! Куда едем, кызым?

– Тут есть какой-нибудь постоялый двор? Чтобы переночевать.

– Зачем постоялый двор? В хорошие номера, кызым, отвезу. Со столовой! Полтинник, э?

Агата не стала торговаться, села в пролетку. Она бы и больше заплатила, лишь бы скорей попасть в тепло. «Это куда же я заехала? – с беспокойством думала она. – Здесь, кажется, и говорят-то не по-русски…»

Но тревожилась она зря. Через несколько минут пролетка уже катилась между красивыми каменными особняками с башенками и аттиками, по освещенной фонарями, расчищенной от снега городской улице. Извозчик лихо подъехал к крыльцу с вывеской «Номера купца Блохина» и ниже: «Столовая. Отличная кухня».

Возница показался Агате добрым человеком. Рассчитываясь с ним, она спросила:

– Вы называете меня «кызым», что это значит? Как это будет по-русски?

Тот улыбнулся, отчего его глаза стали совсем узкими щелочками:

– Так это – дочка. Татар телендэ. Мин ведь татарин. [4] Татар телендэ. Мин… – По-татарски. Я ведь татарин.

И Агата решилась обратиться с просьбой:

– Я… Мне в Бирск нужно. Отвезете?

– Э-э, нет. Далеко больно. Вечер, однако. Утром, завтра, э?

– Хорошо, утром, так утром, только отвезите, пожалуйста!

– Синенькую, э?.. Пять рублей, э?

– Э, э, – закивала Агата, – пять заплачу, отвезите только, милейший!

На следующее утро, едва рассвело, в ее номер постучали:

– Барышня, вас спрашивают.

У крыльца стоял знакомый возок. На облучке сидел и широко улыбался вчерашний возница:

– В Бирск едем, кызым? Синенькую, э?

– Едем, да. Пять рублей заплачу, как довезете.

Возница оглядел Агату, поцокал языком:

– Э-э, нехорошо. Замерзнешь, однако. Валенки надо! Шаль надо! Айда, садись, кызым. Покажу, где купить.

Агата действительно мерзла в своих модных ботиночках, пригодных для петербургской зимы, но никак не для уральской. В пять минут домчали до большой квадратной площади, в которую вливались несколько улиц. Кругом площади тянулись длинные ряды, стояли дома в два, даже в три этажа. Тут была и почта, и аптека, и палаты, и Дворянское собрание, и «Гранд-отель» с номерами, красовалась вывеска «Дамская портная». Здесь, в торговом центре города, жизнь кипела. Агата прошлась по Гостиному двору, купила не только валенки, рукавицы, но и пуховую шаль. Мороз диктовал свои фасоны.

После двух стаканов горячего чая и порции блинов, поглощенных в одном из трактиров в компании с разговорчивым извозчиком-татарином, Уфа Агате решительно понравилась. Хоть город и выглядел провинциальным и несколько приземистым по сравнению с Петербургом и Москвой, зато его широкие прямые улицы радовали ощущением простора. Агата отмечала про себя, как по-разному здесь выглядят люди, как много встречается непривычных взгляду восточных лиц, своеобразных нарядов. Вроде бы обычная женская шаль, а повязана совсем непривычно. И русская речь здесь звучит как-то иначе, много в ней незнакомых Агате слов.

Вчерашняя тревога совсем прошла. Она чувствовала себя защищенной под покровительством своего нового знакомого. Его заботливое «кызымка» и смешило, и вызывало ответное доверие.

Тронулись в путь. Вскоре сани выехали из города, миновали переправу, затем городскую заставу и понеслись по прямой накатанной дороге. Агата забралась поглубже в возок, укрылась меховой полостью, согрелась в теплой одежде. Ей было весело от этого солнечного дня, слепящего сияния снега. Настоящее приключение!

Дорога то взлетала на холм, с которого открывались бескрайние чистые просторы с редкими перелесками, обрамленные невысокими синими холмами, то ныряла в низины, поросшие кустарником, то рассекала заиндевевшие рощи. Природа этого края удивительно напомнила Агате родной штат Невада, разве что таких глубоких снегов и крепких морозов там не знали.

К обеду потеплело, небо постепенно затянула хмурая пелена, посыпался снежок, сначала небольшой, потом завьюжило сильнее. Возок свернул к почтовой станции. Пока лошади отдыхали, Агата с извозчиком согревались чаем с пышными блинами и моченой брусникой с медом. Проголодавшейся девушке казалось, что ничего вкуснее она не ела.