Николай Трублаини - «Лахтак». Повесть

Кар пожал руку гарпунеру и спросил:

- Скажите, что собирался сделать Ларсен, захватив «Лахтак»?

- Он считал, что с помощью динамита и аммонала сможет вывести пароход изо льда. У него был план нагрузить пароход золотой рудой и, бросив вас на острове, плыть в Норвегию. Там он думал выгрузить золото, вывести «Лахтак» в море, записать в журнал, где вы находитесь, и пустить пароход на произвол судьбы где-либо вблизи Мурманска. Так, по крайней мере, говорил нам Ландрупп.

- Я вам сердечно благодарен! - еще раз поблагодарил Кар.

- Как тебе, Павлюк, не стыдно? - напал Зорин на кочегара. - Почему ты таился от пас?

Павлюк улыбнулся:

- Чтобы не смеялись.

- Я боюсь, - лукаво прищурившись, вмешался в разговор Торба,-что ты над нами смеешься. Мы же ничего в радио не смыслим. А ты почирикаешь там радиоключом и говоришь: «Передал». Подержишь наушники и говоришь: «Принял».

- Хорошо. Я вашей радиограммы не буду передавать, - ответил Павлюк.

- Да нет… Я же тебя знаю. Ты человек порядочный… А я это так, пошутил, - оправдывался механик. - Знаешь, всякие радисты бывают. Вот, например, история. Плавал я на пароходе «Три погибели»…

Все усмехнулись, услыхав такое название парохода, и приготовились слушать механика.

- Был у нас радист Проша. Пьянюга беспросыпный. Развернули мы культработу. Решили выпускать бюллетень последних новостей. Конечно, в таком деле многое зависит от радиста. Он же должен принимать по радио различную информацию. Пришли к нему и просим: «Проша, будь добр, возьми на себя общественное поручение». - «С охотой», - отвечает. Утром приносит нам исписанный лист бумаги. «Принял, - говорит, - информацию». Там сообщение о всеобщей забастовке в Париже, о восстании в Египте, о съезде врачей в Москве, о строительстве новой фабрики. Все будто как следует. Мы радуемся: Прошу в общественную работу втянули. На следующий день Проша принял информацию о том, что завалило Панамский канал, Австрия объявила войну Аргентине, умер президент Индии, изобретена подводная лодка, которая может опускаться на дно в самом глубоком месте океана. На пароходе только и разговору, что об этом. В третью ночь случилось так, что мне пришлось стоять па вахте с вечера до утра. Думаю: загляну-ка к Проше, узнаю, что оп нового услыхал. Прихожу раз - Проша спит. Заглянул еще раз - Проша спит. Пришел в третий раз - спит. Ну, думаю, будем сегодня без информации. Но днем Проша приносит здоровенный лист, весь исписанный, и говорит:«Целую ночь не спал, все слушал». И написано на том листе, что в Японии землетрясение - потонул остров Фудзияма, в Нью-Йорке сгорел дворец президента, в Алжире наводнение и погиб город Малакатура, эскадра швейцарского флота совершает маневры в Индийском океане, в Одессе упал метеорит с надписью: «Приветствуем земляков» и еще много невероятных сообщений. Я рассказал ребятам, как трижды заходил ночью к Проше и он все время спал. Тогда Проша говорит: «Пфф! Я им такую газету делал, как ни один редактор в мире, а они еще хотели, чтобы я по радио слушал».

В кают-компанию вошел Кар.

- Вершемет и Эльгар, - сказал он, - возвратились из лагеря норвежцев. Лейтэ и Степу не нашли. Вообще никого там не застали. Все оружие оттуда забрано. По следам видно, что четверо лыжников ушли вдоль берега на север, а двое пошли через холмы в глубь острова.

Все встревоженно поднялись со своих мест. Вслед за Каром в каюту вошли Вершемет, Эльгар и несколько норвежцев, которые утром ходили в лагерь, чтобы найти там старого боцмана и юнгу, а также сообщить о том, что произошло с двумя норвежцами, оставшимися охранять лагерь.

Пока Котовай и Ковягин, дежурившие в тот день по камбузу, готовили стол к обеду, между Каром, Эльгаром и остальными присутствующими происходило совещание.

Решили организовать два отряда из самых выносливых моряков, с тем чтобы они снова вернулись в норвежский лагерь, там разделились и отправились по следам двух и четырех лыжников.

Эльгар считал, что Ларсен и Ландрупп, возвратившись в лагерь, очевидно, запугали штурмана и матроса и те пошли с ними; они поделились на две группы: двое повели пленных на север, а двое, наверно, взошли на холмы, чтобы следить за пароходом.

- Самое главное, - сказал Кар, - вырвать наших делегатов из рук Ларсена и Ландруппа раньше, чем те успеют причинить им какой-либо вред. Неплохо было бы узнать, где шкипер и его лоцман, и следить, чтобы нам они также не сделали какой-нибудь неприятности. Вообще же я уверен, что, в конце концов, они оба вернутся к нам и будут просить мира, так как им некуда деться.