Елизавета Порфирова - Половина моей души

– А всё-таки хорошо я ему сказала! – похвалила она себя, глядя в зеркало. – Молодец, Алисик! Так и надо! И что ты, собственно, расстроилась? Не достоин он, чтобы такое прелестное личико портило себя слезами! И вообще, никто этого не достоин! Ты сама по себе, – она улыбнулась и потянулась, любуясь собой. – Нечего плакать из-за мужчин. Пусть они по тебе плачут. А ты будь счастлива и свободна!..

Сделав лёгкий шаг к кровати, она прыгнула на неё животом, ожидая испытать пусть короткое, но такое вдохновляющее ощущение свободного полёта. Вот только ни живот, а также ни руки, ни ноги, ни другие части тела, так и не коснулись пышного покрывала. Девушка повисла в воздухе, словно марионетка, подвязанная на ниточках неумелым кукловодом.

Ошалев от происходящего, Алиса попыталась успокоиться и мыслить трезво. Медленно она выровнялась в воздухе, принимая вертикальное положение.

Ей с трудом верилось в то, что произошло. Некоторое время она думала, что сошла с ума: парить в воздухе – да как такое возможно?! Но прошла всего лишь минута, и девушка поняла, что ей это нравится. Она подумала даже, что ей всё равно, сошла она с ума или нет, ведь чувствовать себя лёгкой, невесомой, не обременённой силой тяжести так здорово, что она готова ради этого ощущения даже лишиться рассудка.

Но она, конечно же, не сошла с ума. И очень скоро, быстрее, чем все остальные, сумела принять и понять свой дар. И была по-настоящему счастлива от того, что приобрела его.

Начало октября, 2009 год

Мне не нравилась окружающая темнота. Я не боялась её, мне она просто не нравилась. Я была в лесу, но странно глухом, словно находящемся в огромном помещении, куда не проникал никакой свет.

Было так мрачно, что сложно было разглядеть хоть что-нибудь, кроме более тёмных, чем мрак, силуэтов, похожих на стволы высоких сосен. Но не только это заставляло меня думать о том, что я нахожусь в лесу. Был ещё отчётливый крик совы, перекликающийся с далёким волчьим воем.

Я шла, стараясь найти выход. Я точно помнила, что должна бояться всего этого: темноты, одиночества, страшных лесных хищников. Но не боялась и, сама поражаясь своей смелости, шла вперёд, от ствола к стволу.

Ноги были босы, и под ними чувствовалась мягкая трава. Она не шуршала, от неё не исходил ночной холод и влага. Она была похожа на ковёр, постеленный кем-то среди стволов в этом странном помещении.

Внезапно я чуть не налетела на преграду, неожиданно выступившую из-за стволов и больше всего похожую на огромный плоский шкаф метра два высотой, накрытый тканью. Я видела эту ткань так чётко, как ничто вокруг. Она была такой же тёмной, как стволы, но на ней можно было разглядеть складки и ворс. Кажется, это был тяжёлый бархат.

Мне стало интересно, что же скрывается под этой тканью: может быть, там выход? Одним резким движением я сорвала тяжёлый покров и тут же отшатнулась, испугавшись того, что увидела. Это был совсем не шкаф, а огромное зеркало с блестящей чёрной поверхностью. Именно зеркало, потому что в нём было моё отражение. Со странной тёмной кожей и чёрными волосами, с горящими глазами, но это определённо была я.

Мой образ напугал меня в тысячу раз больше, чем мрачный лес. А когда отражение оскалилось, выставляя напоказ белые острые клыки, я совсем запаниковала и попыталась убежать подальше. Но ноги запутались в чёрной ткани, лежавшей на земле, и я упала, больно ударившись локтями о твёрдую поверхность.

Я открыла глаза и поняла, что лежу на полу. Это уже не лес, и здесь совсем не так мрачно, как было там. Меня окружали тёмные, но узнаваемые предметы мебели, а из окна слышался далёкий и привычный шум города.

Я дома. И мне приснился кошмар. Видимо, сон был действительно страшным, потому что я впервые за последние пятнадцать лет упала с кровати во сне. Точнее, соскользнула, закрутившись в одеяле. А теперь ещё и что-то тёплое и пушистое лижет мне нос, сопит и поскуливает над ухом.

– Перестань, – попросила я хрипловатым от сна голосом.

Осторожно отведя морду пса от своего лица, я встала. Хелсинг тут же вскарабкался на постель, заняв там всё свободное место.

Хел, или Хелсинг, – этой мой пёс. Я нашла его в картонной коробке под ёлкой во дворе перед самым Новым годом. Маленький тявкающий от холода и голода щенок привлёк моё внимание. Мне стало жаль малыша, и я взяла его к себе домой, чтобы накормить и согреть. Я накормила и согрела его, да. Заодно и помыла. Очевидно, от радости щенок как заведённый носился по всей квартире, пока не было мамы. Потом мама пришла. Я слёзно упросила её оставить пса на денёк. Потом ещё на денёк. И ещё. И вот уже почти два года этот щенок помеси ховаварта с дворняжкой, давно превратившийся в огромного пса, живёт в нашей квартире, скрашивая моё одиночество в то время, когда мама бывает на работе, а папа на службе.