Тамара Огневицкая - Танец сердца

– Ну что, детки, вы дорогу до метро найдёте? Просто мы там припарковались. Я оставлю вас минут на десять, хорошо?

Он удалился, перед этим понимающе посмотрел на меня. Первые две минуты она сверлила меня взглядом, пока я придумывал, что сказать, чтобы произвести правильное впечатление и не ударить в грязь лицом. Она неуверенно прервала паузу:

– Знаю… Это обычно сложно бывает вот так с места в карьер познакомиться. Я – Лара…

– Дима.

Она протянула мне руку для рукопожатия. Я в полном недоумении посмотрел на неё.

– Ну же, Дим. Смелее… Поверь, я жму руку лишь тем, кого уважаю.

– И чем же я заслужил такое отношение?

– Давно ты играешь?

– А ты как давно танцуешь?

Творческие люди – ничего не скажешь. Сразу смерили друг друга взглядом, пожали руки. Две вечности сошлись в один день – парадокс…

– Я играю с детства… Почти.

– И я… Танцую.

– Давай я сумку понесу.

– Дим, она тяжёлая. Аккуратнее.

А вот этого я совсем никак не понимал. Что они носят в своих сумках? Вроде хрупкие существа эти девушки, но такое ощущение, что они намеренно в сумках прячут слона, так как не успевают сегодня сходить в спорт зал, поэтому весь день бегают с ним по городу и тренируются, чтобы похудеть. Или же берут его в качестве компаньона? Не понимаю.

– Лар, как ты её носишь?

– Потому что надо.

– Логичный ответ.

– Скажи, я просто не в курсе… А у вас бывают там соревнования всякие?

– Конечно. Постоянно.

– А когда ты планируешь в них поучаствовать? Мне бы хотелось посмотреть…

– Через две недели. Готовимся с партнёром сейчас.

Мы спускались по ступеням школы. Говорили буквально обо всём. Раньше меня внутри что-то держало и сковывало, как будто железные плоскогубцы сжимали сердце, закручивали душу в стальной канат, не способный распрямиться, почувствовать свободу. Теперь была лишь лёгкость. Возникло ощущение, что я знаком с ней вечность или больше. Как будто мы не виделись очень долго, а потом по случайности встретились и как в старые добрые времена не играли в пышные фразы и наивные обещания, а просто общались. Хорошее это слово просто. Просто общаться, просто влюбиться, просто быть вместе – всё просто… Зачем строить нелепые теории об отношениях? Усложнять, доказывать никому ненужные теоремы, верить с виду умным афоризмам из Интернета, которые придумали люди, забывшие слово «просто». Потом врать себе, изощряться, бороться с чувствами… В этом мире всё будет просто. Стоит лишь вовремя включить мозги, если таковые имеются. Безусловно, мозги у некоторых – «странный предмет. Они вроде и есть, а вроде и нет».

Так странно: Лара крутится фактически в богемной среде, в творческом океане, но в общении она простая, но не настолько, чтобы спустя несколько минут уже хотелось, чтобы она закрылась. Помните тех людей, которые начинают говорить, и наступает зомби-апокалипсис? Вы попадаете в словесное громкое торнадо, начинается головная боль, и вы уже жалеете, что связались с данным представителем то ли флоры, то ли фауны, а он всё никак не унимается. У вас шок, но с отвагой в сердце вам приходится взять себя в руки, и с виду с вами всё в порядке. Единственное, что вас выдаёт – это большие удивлённые глаза, потому что в силу своего мировосприятия вы никак не поймёте, как такое колоссальное количество слов умещается в таком маленьком человеке. И бледность, безусловно демонстрирующая, что ваш организм и в частности мозг находится на пределе своих физических возможностей, и лимит ангельского терпения почти исчерпан. Вскоре наступает апогей – подавив в себе желание заткнуть словесный понос собеседника (а если более точно: человека, читающего монолог) чтобы не испачкаться в обиде данного индивида и не вляпаться в его ущемлённое самолюбие, вы постепенно привыкаете к ритму его речи, громогласным восклицаниям и диким рукам. Они у него живут своей жизнью, просыпаются (лучше бы они этого не делали), когда начинается общение. И режим танца тик-тоник автоматически активируется. К «великому» оратору не рекомендуется приближаться ближе чем на метр. А то с вас могут сбить шляпу, ударить в нос, настучать по подбородку и к довершению всего нечаянно продемонстрировать несколько приёмов айкидо.

Так вот Лара совсем не такая. У неё всё в меру. Не открывается нараспашку, умеет слушать. Даже если мы не говорили и шли молча, то это молчание было наполнено такой откровенностью, таким теплом, какое довольно редко можно встретить в мире. Я видел, как она общалась с другими танцорами её клуба: они все тянулись к ней благодаря тому, что она, бесспорно, была интересным собеседником. Лара могла говорить обо всём, начиная с того, что сейчас модно и заканчивая рассуждениями на тему физики, химии, геометрии. Со всеми приветлива и мила, но также как я, в душу к себе она никого не пускала. Если говорить о тренировках, я постоянно видел через приоткрытую дверцу танцевального зала, что, когда был перерыв между занятиями, почти все стояли в сторонке, пили воду и о чём-то оживлённо беседовали, а она отрабатывала движения у зеркала, как будто в зале никого не было. Лара напоминала мне кошку: хитрую, грациозную, милую, притягательную и опасную. Она могла быть очаровательной, но, если понадобится морально била человека наотмашь так, чтобы он больше никогда не посмел высказаться о ней не так как надо, давила оскорбившего её интеллектом, с улыбкой на лице могла спросить: «И как ты сам не порезался о свой острый язычок? Должно быть сложно существовать вместе с ним?» Или же она просто всё обращала в шутку так, что над сказанным смеялись все, даже тот, кто решил её задеть. Таких случаев буквально можно было пересчитать по пальцам, ей удавалось выйти из любой ситуации достойно.