Дмитрий Котенко - Дериват

В страстно бегающих не по доброму умыслу зрачках львицы читалась готовность кинуться на двуногого чужака, несущего ее ко… несущего ее самца – но вроде бы он не собирался причинять вред льву. Проклятая дрожь не унималась в коленях мужчины: «называет себя буси, а большой кошки боится» – измывался над собой Крео, успокаивая бешено пульсирующую в висках кровь. Он неторопливо уложил своего спасителя у самых лап львицы – те импульсивно дернулись – и сделал два шага назад. Бэа с наставленным на чащу оружием чуть было не направилась к Спри, но он резко обратил ладонь в ее сторону в знак предостережения:

– Не смей! Стой там, где стоишь, – буси-до в полуприседе отступал к тележке. На связь через наушник вышел пилот. – МэвеПит, все в порядке! Нет-нет, даже не думай! Они знают… они нас боятся. Не вздумай делать глупости. Стреляй, только если я прикажу.

Идеально сохранившаяся осанка львицы, поддерживаемая достаточно объемной – для здешних мест – мускулатурой, била контрастом рядом с поднявшимся на поджарые ноги ее кор… ее самцом. Лев хоть и был ужасающе слаб, но идти он старался гордо и величественно – все-таки стая встречала своего лидера. Он миновал охотницу – та, видимо, не была его королевой. Триумфальный воитель, сильно подкашиваясь, взошел на помост двора. Спри четко отметил, как единственная лежащая в центре скалы львица, превозмогая усталость, подняла голову, ее страстный рык любимому раздался эхом по землям прайда. Лев обессиленно повернул морду к мужчине и женщине: в его еле сдерживающих тяжесть век глазах читалась благодарность и прощение за то, что представители именно человеческого рода обрекли его стаю на такое убогое существование – окруженное бесплодными землями и непроходимой радиацией; терравостановительные вышки едва ли могли воспрепятствовать этой разрушительной мощи.

– Нам надо рассказать всему миру, – безумно распахнутые глаза Бэи уже расчертили весь будущий план-спасения затерянного мира. – Мы обязаны вытащить их отсю…

– Даже не думай, – он впервые проявил незамаскированную строгость: ее категоричностью можно было сгибать металл. – Они будут обречены, если попадут в тот мир, откуда мы прилетели. Животных запрут в клетку, сделают из них коммерческий продукт. Ты думаешь, Осевому Полису, который, руководствуясь бумажными показателями рентабельности, лишает жизненноважного обеспечения космическую флотилию, несущую будущее человечества сквозь космос, будет дело до здоровой экосистемы этих животных?

– Крео, выслушай меня…

– Нет, ты выслушай, – тут он сделал выжидательную паузу. – Ты просила меня помочь тебе спасти ему жизнь. Я попытался это сделать. Так теперь ты позволь выжить остальным животным. Я понимаю твою бескорыстную тягу сберечь этих зверей. Тобой движет несгибаемый материнский инстинкт не дать погибнуть полюбившимся созданиям, но твое профессиональное понимание устройства механизмов функционирующего государственного аппарата искажено наивностями розового цвета. Ты оставляешь все на откуп бесполезной вере в понимание ответственным чиновником твоих душевных чаяний. Но им плевать.

– Мы не такие, как тебе кажется!

– Может быть, не такие. Хотел бы я быть неправ. Но оглянись, – Спри охватил взглядом местность, – именно эти люди сделали таким данное место. Именно от таких людей мы все бежим, создавая независимые островки автономий. Ты готова взять на себя ответственность за их жизни? Взвалить на свои плечи такой непомерный для бюрократа среднего звена груз? Причем из абсолютно непрофильной для настоящей проблемы комиссии, мм?

– А ты, ты готов их оставить на растерзание шайке людоедов или пустынных набежчиков? Что ты отвернулся-то? Потому что сам не уверен в том, что отстаиваешь? Откуда ты знаешь, что терравосстановительные вышки, которые в том числе и твой босс клепает, обезопасят жизнь зверей?

– Пожалуйста, сделаем по-моему. Я обещаю, им ничто здесь не будет угрожать.

Собака предупреждающе гавкнула – спорщики вновь смотрели на льва. Видно, что он исполнял заключительные шаги своего длительного пути. Животное не переставало смотреть на утес скалы, где без сил лежала его пара. Ему навстречу из глубины двора вышли все, кого он оберегал в часы властвования: это были и другие львы-охотники, кто-то меньше, кто-то побольше, были и раннее замеченные львицы, откуда не возьмись, вылупились котята, одни – совсем крохи, другие – более взрослые. Прайд с пиететом и торжеством за оказанное благородство провожал своего коро… своего бдительного стража, главу их неуязвимого царства. Лев вильнул головой, пытаясь воспрянуть поникающей под тяжестью неминуемой кончины статью. Славный рыцарь с развевающейся на ветру гривой сделал еще пару шагов, осекся и свалился замертво. Его дух стал умозрительной материей для ночных созвездий.