Анна Плекун - Исповедь колдуна. Повесть

– Так бывает, Семён, – еле слышно произнесла она. – Судьба у меня такая, видать. Отец с Нинкиной матерью когда сошелся, совсем я никому не нужна стала. Только дед Степан один меня и любил. Ладно, хоть с Нинкой потом сдружились и сейчас дружим. Но дружба – это не то. Любви хочется и тепла. Вот и придумала себе любовь.

– Степан и сейчас тебя очень любит и не хочет, чтобы ты дел натворила. Поэтому и приходит к тебе каждый день.

– Что же мне делать, Семён? Сегодня люди приедут дом смотреть. Но похоже, что Алексей уже все за меня решил. – Томка «трезвела» на глазах.

– Люди сегодня еще никакого решения не примут, а вот завтра надумают и дадут согласие. Тебе надо действовать. Сейчас.

– Господи, да что я сейчас могу сделать, Семён?

– Запомнить номер машины, на которой эти «покупатели» к вам приедут.

– А чем это поможет?

– Когда они назад в город соберутся, Алексей с ними попросится, якобы на работу. У него уже встреча в городе назначена, где ему должны передать очередную партию… ну, веществ этих, на продажу. В восемь вечера. Прямо сейчас от меня беги к участковому, все ему расскажи, как есть. Скажешь, что разговор мужа подслушала, что давно подозревала, про меня – ни слова. А потом, как покупатели с Алексеем уедут, сразу участковому дай знать, какой номер у машины. Там дальше уже все само устроится.

– Слушай, ну участковый-то наш тут причем? Этим же специальные службы занимаются.

– У него как раз в такой службе старый приятель работает, примет твоего Алексея в лучшем виде.

– Семён, откуда ты все это знаешь?

– Знаю, Тома. И я очень тебя прошу – действуй. И как можно скорее.

Томка кивнула, и, ничего не сказав, выбежала из дома. Она чуть не сбила с ног Нинку, которая все это время провела на крыльце, прижимаясь ухом к двери.

– Слушай, сколько в нашей деревне живу, никогда бы не подумал, что такие дела у нас могут твориться, – сказал Семён, отломив себе краюху Нинкиного хлеба, и кое-как отрезав левой рукой кусок сала.

– И не такое бывает, – ответил Арсений.

– Томке же больше ничего не угрожает? Вдруг Алексей этот вернется. За нее, конечно, есть кому заступиться, но мало ли…

– Не вернется. Ему такой срок дадут, что дорогу за это время сюда забудет. Да и Томке недолго одной быть – через годик увидишь.

– Хороший хоть парень на этот раз попадется?

– Много будешь знать, скоро состаришься.

Томка обещание сдержала – участковому о разговоре с Семёном ничего не сказала. Но для нее это вовсе не означало, что внезапно открывшиеся способности Семёна должны оставаться в тайне. Помог же он Нинке и ей, Томке, еще как помог. Поэтому когда Томка увидела, как сосед Гриша, молодой еще мужчина – едва за сорок – ковыляет по улице с палочкой, у нее не было сомнений, кто Грише сможет помочь.

– А я говорю тебе, Сеня, я не костоправ, и не этот аппарат, как его? Рентген! На то врачи есть и больницы, чтобы диагнозы ставить и лечить.

Семён уже по традиции затеял кухонный спор с Арсением, когда тот объявил о скором появлении очередного «пациента».

– Не помогут Грише ни доктора, ни лекарства, ни травки, – категорично заключил Арсений. – Болезнь у него не физическая. Сам-то как думаешь, отчего у молодого мужика нога стала отниматься? Не ударялся, не падал, не дрался, не пьет почти.

– Ну, откуда же мне знать! Сглазили его что ли? Тьфу! Вот пообщаешься с тобой, начнешь верить во что ни попадя.

– У вас это, может, и называется сглазом. А вот то, что человек может болеть и страдать из-за чьего-то дурного отношения, зависти, ненависти – это факт. Веришь ты в это или нет.

– Можно подумать, мне никто плохого не желал никогда. Вон все руководство на комбинате меня ненавидело. И ничего – не ослеп, не оглох, руки-ноги на месте. Хотя… После всего, что со мной случилось, я бы предпочел что-то из этого.

– Что случилось, то случилось, Семён. Да и не больно ты им мешал. Они просто ждали удобного случая, чтобы от тебя избавиться. И, как ты знаешь, им это удалось.

– Да уж. Ну, а что с Григорием-то стряслось? Кому он так насолил?

– Да старухе одной.

– Ну, хорошо хоть тут без любовей несчастных. Я было начал думать, что он девчонку какую-нибудь поматросил и бросил, и она ему теперь мстит.

– На такую девчонку еще нарваться надо, чтобы она так могла мстить.

– Так, ладно, что со старухой-то этой?

– Обиделась очень.

– И что прям так обиделась, что у парня нога отсыхать начала? Она что, ведьма?