Ольга Котик - Виктория – значит ПОБЕДА!

– Пошли в комнату, только возьми запеканку, я так люблю стряпню бабы Ани.

– Не ты одна. Вот сейчас на запах парни придут, помяни мое слово.

– Кто? Саня? Он на дежурстве. Только, если Толян заскочит. Он, кстати, заходил ко мне в магазин днем. Переживает за тебя, но зайти не решился, сказал, баба Аня не пустит. Вот скажи! Ну чем он тебя не устраивает? Два таких мужика за тобой бегают, а тебе хоть бы хны!

– Так, подруга, я просила не поднимать эту тему? Все, давай садись, наливай, компота нет!

Виктория подала стаканы, поставила запеканку на стол и включила телевизор негромко, так, чтобы только бормотание слышалось.

– Ох, Вики, не понимаю я тебя. Ну, да, не помнишь ничего, но долго монашкой жить то будешь. Ведь ясно же, что мужик у тебя был, не девственница ведь. Али ты еще не выбрала?

– Ну и дура ты! Давай выпьем! За Криску! Пусть она живет здоровой, и не вляпывается больше ни во что и никуда!

– Ха! Это ты хорошо посмеялась!

Стаканы звякнули, мартини обожгло горло.

– Да. Неразбавленный – крепковат.

– Да, ладно, вкусно же. Лимон есть, давай туда бросим, Вик.

– Не-а. И так неплохо.

– Скажи, мать, ну неужели ты ничего не можешь вспомнить? Тебя ведь вчера неплохо «встряхнуло».

– Ничего. Никак не могу отогнать от себя мысль, что все повторяется.

– Все, гони ее, давай выпьем, и она сама уйдет.

Девушки, молча, выпили, закусили запеканкой, еще раз разлили и выпили. Раздался звонок в дверь.

– Ну, вот, я же говорила. Вот и мальчики. – Виктория встала и пошла открывать дверь.

– Ах, тетя Вика! – раздалось от дверей. Кристина бросилась обнимать свою спасительницу.

– Ты чего не дома? Я же тебя наказала! – в коридор со строгим выражением на лице вышла Мила.

– Мам, ну как же я не узнаю как тетя Вика.

– Давай, топай домой, и бабушке скажи, что я скоро приду.

– Да, да, скоро, знаю я ваши посиделки.

– Иди, а то тапкой по заднице получишь.

Кристина еще раз обняла тетю Вику и побежала домой. А подруги стояли у порога и наблюдали, как девчушка бежит через дорогу к дому напротив. Когда та скрылась в подъезде дома, они закрыли дверь и пошли обратно в комнату.

– Слушай, а мама не против, что ты не дома с Кристой, а тут со мной?

– Нет, она понимает, что у Кристины есть она, а у тебя только я.

– Тогда за это надо выпить!

– Точно!

– А баба Аня не обидится, что мы тут засиделись?

– Нет, конечно, она у меня мировая!

– Тогда, давай и за нее выпьем!

– Давай!

Раздался звонок в дверь. Уже навеселе и смеясь, к дверям пошла Мила.

– О-па! Какие люди и без охраны!

– А почему ты дверь открыла, а Вика где? Ей плохо? Она встать не может?

– Ну вот, что ты за человек, такие посиделки обломал. Вика! Встречай, у нас гости! На запах.

И в комнате раздался хохот, девчонки от души смеялись, учитывая, что уже уговорили почти литровую бутылку мартини. Ничего не понимая, в комнату следом за Милой, вошел Толик. А поняв, что прервал девичью пьянку, решил ретироваться, но Мила вцепилась в его руку и не выпускала.

– Итак, рыцарь наших душ! Пить с нами будешь?

– Нет, я еще на дежурстве, зашел узнать, как Вика.

– Зашел! Узнал! Пить с нами не будешь! Иди!

– Мила!

– А что, Вик, я не права? Испортил нам девичник своим «я еще на дежурстве», – передразнила девушка, – пусть идет и додежуривает!

– Мила! Фи! Ты беспардонная! И злая! – сквозь смех проговорила запинающимся языком Вика.

– Только когда пьяная! А так я белая и пушистая! – Сложив ручки на груди и покосив глазки, проговорила девушка.

– Так, я чувствую, что мне надо смываться. – Толик попятился к выходу.

– Да, перестань. Мила шутит. Не обижайся на нее, – как бы уговаривая богатыря, прошептала Виктория.

– На кого, на нее? Так она же пьяная! – И девчонки расхохотались, пуще прежнего. Толик пожал плечами и пошел от этих пьяных хохочущих ненормальных.

Когда он ушел, Мила перестала смеяться, налила в бокал и произнесла тост:

– Чтобы однажды, он выпил с нами, взял тебя на руки и унес! – И выпила залпом. Виктория тоже выпила и засмеялась. Так девчонки сидели, болтали ни о чем, смеялись и допивали бутылку мартини.

Пришла баба Аня и отправила Милу домой, а Вику спать.

Завтра будет новый день, трудный день. День для того, чтобы попытаться что-то вспомнить или понять новые, появившиеся недавно, ощущения. Что там впереди, непонятно. Оглянуться бы назад, а там пусто, ничего. Страшно, больно. Пустота пугает, но надо жить, надо идти вперед. И все же, что-то останавливает и не пускает. Вот так и топчешься на месте: сзади – пустота, впереди – страх. Господи! Помоги! Вся надежда только на тебя! Не помню ничего, не помню!