Ольга Котик - Виктория – значит ПОБЕДА!

Разве Вики оставит в беде ребенка? Никогда! Ну, теперь все будет хорошо! Девочки в больнице, живы и здоровы, ну, немножко, в шоке и «поджарились», но в целом, все хорошо.

Виктория проснулась от тихого похрапывания где-то рядом. Открыв глаза, она увидела Санька, спавшего на стуле рядом с кроватью. Голова запрокинута назад, руки скрещены на груди, рот приоткрыт. Девушка встала, поморщилась от боли, все тело ныло, как будто тебя уронили в бетономешалку. Девушка ухмыльнулась. Про бетономешалку ей сказал Санек, когда «штопал» её в первый раз. Тот самый раз, когда… нет, лучше всё забыть. Она и так забыла свою жизнь. Теперь у нее есть Сашка, Мила, баба Аня и, конечно же, Толик. Его черные глубокие бездонные глаза кого-то напоминали, но вот вопрос – кого?

В тот раз, когда Вики очнулась, первым она увидела Санька, и сейчас он был рядом, но он был другом, самым лучшим, самым верным, самым любимым, просто другом. А вот Толя вызывал совсем другие чувства. Да, он тоже был другом, но где-то там, в самых сокровенных уголках сердца, зарождалось чувство. Что это? Любовь? Возможно. Но признаться ни себе, ни ему Виктория не могла. Боялась, что однажды она вспомнит все, и ей придется расстаться с любимым. Поэтому она держала дистанцию. И была просто другом и для Санька и для Толика.

Очень хотелось пить, пришлось тихонько подняться с кровати, которая злобно скрипнула, и на цыпочках пробраться к столику в углу палаты. Обходя Санька, Вики почувствовала, что он не спит.

– Куда это мы намылились?

– Пить хочу.

– Ложись в кровать, я принесу. – Не терпящим возражений тоном сказал врач. Он встал, подошел к столику и налил ей воды.

– Вот, выпей, только маленькими глотками и не торопись.

Виктория откинулась на подушку и взяла стакан. Вот он – мужчина – мечта любой женщины, ну почему она не чувствует к нему ничего. Ничего, что напоминало бы любовь.

– Ты выглядишь очень уставшим.

– Да, день был трудным, сейчас уже все успокоились. А ты как? Утром поменяем повязки, и, может быть, отпущу тебя домой.

– Давай-ка, ложись спать, скоро утро, а у тебя под глазами синяки, или ты забыл умыться после пожара?

– Я, вообще сегодня не умывался. Офигеть! Я даже забыл, что не умывался! А потом вообще про все забыл. Ты права, мне нужно поспать. И ты поспи, утром увидимся.

Саша ушел, отдых ему просто необходим. Вики закрыла глаза и попыталась расслабиться и уснуть.

«Вот она, моя теплая мягкая постелька», – подумала Виктория и со всего маху рухнула на кровать в своей комнате. Тело ломило, и каждая его клеточка «кричала»: «Дай отдохнуть!»

Конечно, Виктория выспалась в больнице, но неудобные койки не идут ни в какое сравнение с мягкими подушками и пушистым одеялом любимой кроватки в доме бабы Ани.

«Сейчас посплю, а потом позвоню Миле, узнаю, как там Криска. Она поймет, она не обидится, что я позвонила не сразу», – подумала девушка и провалилась в глубокий сон без снов.

Проснулась уже вечером от горячего дыхания в лицо. Почуяв, что девушка просыпается, дыхание перешло в облизывание и повизгивание. На кровати от радости прыгала огромная собака.

– Фу! Грымза! Всё! Прекрати! Я уже не сплю!

– Это еще что такое? Грымза! Как ты сюда пробралась?! Марш с кровати! – баба Аня зашла в комнату к Виктории, громко ругаясь на собаку лесника деда Матвея.

– Вот, приручила это чудище. Она теперь жить без тебя не может, а «Леший» – то тебе «спасибо» за это не скажет. Опят, небось, ищет ее везде. Грымза! Иди к хозяину! – Грозно крикнула на собаку женщина и шлепнула ее полотенцем. Не для того, чтобы сделать ей больно, а чтобы это преданное создание слетело с кровати быстрее, чем оно собиралась это сделать. Но, увы, Грымза слишком любила Викторию, чтоб вот так вот кто-то смог, угрожая ей какой-то тряпкой, разлучить их. Облизав лицо, руки девушки, собака, радостно лая, выскочила из комнаты.

– Каждый раз удивляюсь, как эта бестия пробирается в мой дом. А тебе сколько раз говорила не пускать ее на кровать?

– Ну, прости, баб Ань! Я проснулась, а она уже лежала. Я честно ей не разрешала.

– Ладно, давай иди, умойся и будем ужинать. Криска звонила уже 2 раза, она-то уже проснулась. – И, ворча что-то себе под нос, женщина начала спускаться вниз по лестнице в кухню.

«Да, досталось нам вчера», – думала Виктория, вспоминая тот пожар, который натворил столько дел.

– Алло! Мила! Привет! Ну, как вы там? Как Кристина?

– Ой, Вик, ты даже не представляешь, как нас напугали вы обе! Хорошо, что все обошлось, я готова была отхлестать дочь, вот ведь непослушное дитя. Но когда увидела вас: такие грязные, черные, напугалась и забыла совсем, что ремень с собой взяла. Ну, вот что ее понесло в эти развалины? А сейчас, как ни в чем не бывало, носится с мальчишками у школы. Ну что за ребенок! Вот что с ней делать, скажи, пожалуйста?