Сергей Невраев - Быть чеволнеком

– Хорошо, что заскочил, – сказал Никита, – а то я совсем заскучал.

– Как к нам заскочил – понятно, – одернув слишком радостного брата за маечку, продолжал докапываться Артем, – а вот с какой радости ты на деревья запрыгиваешь, а?

– Ну, это слишком длинная история, как говорится, потом расскажу, когда будете к этому готовы, – уклонился от прямого ответа гость, – может, лучше познакомимся, как следует? Меня Натаном звать, если что, а вас?

– Я Артем так-то, а это Никита, мой брательник.

– Привет, Артем! Привет, Никита, – и Натан по-взрослому пожал руки своим новым знакомым, – спасибо вам за все, я ведь, наверное, ни много ни мало, жизнью своей вам обязан.

– Да ладно, – засмущался Артем, – какие мелочи, чего уж там.

– Ну, мелочи, не мелочи, – рассмеялся Натан, – а для меня это все-таки много значит. Может, теперь расскажете как живете, чем интересным занимаетесь?

– Ой, – оживился Никита, – интересное мы даже показать можем. Вот, смотри: танки! Ты в них рубишься?

– Да нет, не думаю. Покажете, как играть?

Ребята с удовольствием кинулись кто к компьютеру, кто к мобильнику, и-и – понеслась! Натан какое-то время с интересом наблюдал за игрой, а потом предложил:

– А хотите, реально прикольный фокус покажу?

Братья, конечно же, хотели. Натан придвинулся к монитору и приложил ладонь к его верхнему краю. Сразу же свечение накрытой ладонью части экрана заметно усилилось и постепенно натановская рука начала сливаться с изображением, а потом и вовсе в нем утонула.

– Ого! – не сдержал восторга Никита. – Вот это фокус, я понимаю!

И он потянулся к месту стыка руки Натана с экраном, чтобы убедиться наощупь в подлинности происходящего чуда.

– Подожди, – легонько, но твердо отвел его руку своей свободной рукой Натан, – то ли еще будет. Давай, Артем, попробуй подвинуть свой танк.

Артем бойко защелкал мышкой, но танк совсем не хотел слушаться её кликов, а потом и вовсе самостоятельно развернулся и выстрелил не в ту, какую следовало бы, сторону. Артем оставил в покое бесполезную мышку и, опустив руки, просто наблюдал широко раскрытыми глазами за развертывающимися на экране монитора событиями. Довольный как слон Никита уже вовсю подскакивал на месте и прихлопывал в ладоши. А танки в полном и отнюдь не боевом беспорядке гонялись друг за другом по полю битвы, больше смахивающему теперь на цирковую арену. Затем сначала один танк приподнялся на полном ходу в воздух и перепрыгнул через другой, за ним следующий проделал тот же трюк, и вот уже все они вписались во взаимную чехарду, прыгая друг через дружку, как цирковые собачки. Наконец один из них завис в прыжке ненадолго, да и приземлился плавно на крышу зазевавшегося под ним танка, где так и остался. А на него запрыгнул следующий танк, а потом еще и еще, после чего всё это шатанковое сооружение рассыпалось, салютуя залпами во все стороны как попало. Переполненный под завязку противоречивыми чувствами Артем не выдержал.

– Ну, все, хватит уже, ты и так все настройки поломал, стопудово, – попросил он вполне серьезно.

– Да нет, не бойся, – успокоил его Натан, – ничего не будет, перезагрузитесь, и все дела.

Но руку из монитора он все-таки убрал. Замершую картинку покрыло табло «Игра окончена». И очень вовремя, так как из коридора вострубил мамин глас, зовущий всех к ужину.

– Ну ладно, – вздохнул Натан, – хорошенького понемножку. Вам пора, и мне, наверное, тоже. Давай, Никита, сверкни теперь ты на меня этим вашим волшебным фонариком. Пока, ребят, без обид! Еще увидимся.

И Натан, повинуясь, как положено, воздействию направленного на него лучика, исчез. А раскрасневшиеся от пережитого возбуждения братья отправились на очередной семейный ужин.

Как-то раз маленький Никита сидел весь такой по уши в мультиках. Убедительно живые картинки мелькали как заведенные повсюду и везде – и в телевизоре, и в компьютере и даже в мобильнике, – и все разные! Довольный мальчуган переводил блуждающий взгляд с одного экрана на другой и старательно впитывал обломившееся ему многообразие невсамделишной жизни, каждое из проявлений которой было захватывающе по-своему. И он почти одновременно упивался ими всеми вместе, не отдавая предпочтения никому и ничему: ни паучку, мечущемуся над заграничными трущобами в поисках приключений, ни собачкам, грызущимся по поводу и без повода в поисках выхода из опасных положений, ни котикам с кошечкой, бесшабашно разбирающим завалы нагороженных ими самими бесчисленных не проблем.