Дарья Пепеляева - Чёрный сектор

Так и оказалось, Захар рассматривал старые семейные фотографии. Разумеется, это не могло не вызвать улыбку Вадима. Вот на этом кадре младший брат в возрасте 9 лет вместе с матерью катаются на катамаране, когда они ездили отдыхать на Черное море. А здесь вся семья в сборе у Захара на военной присяге. Вадим здесь еще заросший как «звезда российской эстрады»… Еще одна старая фотография: совсем маленькие братья Ериковы и их Мама в парке аттракционов вместе с персонажами известных российских мультфильмов… И вот еще одна… Это было пять с лишним лет назад. Шикарный праздничный стол, и снова в сборе вся семья.

– Моя любимая фотография, отмечали мое поступление в МГУ, – сказал Вадим за спиной брата. Глаза младшего явно немного прослезились.

Захар с улыбкой на лице обернулся. Для него не было секретом, что брат уже зашел в комнату.

– Тебе больше всего запомнился именно этот момент?

– Ага, я их такими счастливыми никогда не видел, – Вадим говорил про Родителей, – Я как раз из Москвы только приехал, а ты такой стол накрыл.

– Да-а, – тяжело вздохнул брат, – Пусть сдохнут те… кто у нас это отнял, – печаль в голосе вновь сменилась злобой. Захар положил фотографии в сторону, сложил руки. На младшего он все еще не смотрел.

Еще минуту стояла гробовая тишина. Обоим было, что сказать друг другу. Но сделать это им пока не удавалось. Мешали этому светлые воспоминания и тяжелое осознание того, что командование отняло у них последнее, что заставляло их самоотверженно рваться в бой.

– Уверен, что Самойлов пожалеет о содеянном… Просто обязан, – уверенно произнес Вадим.

– Не, Вадик, ему наплевать… Всем наплевать на то, что произошло с Отцом, и на нас всем наплевать, – горько проговорил Захар.

– Мы три года с тобой мотались по миру, чтобы нам дали хотя бы шанс… выяснить… что же произошло с Отцом, – теперь голос Вадима был полон отчаяния и гнева, – А с этими «вторичными» операциями… мы будто уже начали забывать, для чего мы здесь.

– А если так подумать… Для чего мы реально всё это делаем? – по интонации, Захар будто задал риторический вопрос.

– Не понял тебя.

– Ну дали бы мы «Химере» уйти. Там они бы устроили какую-нибудь революцию в центре Москвы. Да наши же гении в Правительстве сами всё это провоцируют, тут и «Химеры» не надо!

– Дубина, ты заканчивай с этим, – Вадим негодовал, – Ты же знаешь наших людей. Они начнут в первую очередь друг друга мочить без разбора. Начнут под якобы благородным предлогом детей в школах и университетах отстреливать. А это уже будет бойня самая настоящая!

– Да я знаю, братишка, – грустно выдавил слова из себя Захар, – Русский бунт – бессмысленный и беспощадный… Так и будет, если ещё и «Химера» вмешается. А вот почему командование этого не понимает… Идиоты, мать их.

Захар задумчиво постоял ещё немного.

– Что будем делать теперь? – подобный вопрос Захара был полной неожиданностью для Вадима. Как правило, младший брат задает такие вопросы.

– Ты меня спросил? – недоумевал Вадим.

– Ну да, – теперь Захар обернулся лицом к родственнику, – Интересно твое мнение.

– А что мы можем сделать? – Вадим вопросительно развел руками, – Командование отстранило нас от деятельности!

– Что уж тут сказать. Бюрократия во всей красе! – этот голос был знакомым, но братья не ожидали его услышать.

Застигнутые врасплох Вадим и Захар не верили своим глазам: в проёме стоял Самойлов в сером плаще!

– Товарищ полковник, вы уже здесь? – Захар поднялся со стула и хотел было замереть по стойке «смирно».

– Спокойно, мужики. Я здесь с неофициальным визитом. Руководство не знает, что я здесь. Я выехал к вам сразу после сеанса видеосвязи, – спокойным тоном говорил вошедший в оружейку Самойлов.

Руководство не знает о том, что куратор прибыл проверить своё подразделение? Тогда в чем же дело? Почему Самойлов это говорит?

– Чем обязаны в таком случае? – недоуменно вопрошал Вадим.

Куратор несколько секунд промолчал, разглядывая фотографии на столе.

– Ваш Отец был замечательным человеком. Не только первоклассным оперативником, – в голосе куратора звучала неподдельная грусть и скорбь, – Таких, как он, буквально единицы. На него всегда можно было положиться… И мне его не хватает… Как и вам.

Братья посмотрели друг на друга. С одной стороны, печально всё это слышать, а с другой – неожиданно. Куратор обычно старался не поднимать эти вопросы, но этот момент, очевидно, стал исключением.