Дарья Пепеляева - Чёрный сектор

«Что ж, уже неплохо», – подумал Захар.

Нажав на сенсоре в основном меню обозначения «видеосвязь» и «центр», Захар активировал экран, который висел уже перед его глазами. Подняв голову, Захар стал завершать моральную подготовку к беседе в прямом эфире. На черном экране вспыхнула светло-зеленая электронная надпись «соединение». Через минуту экран вспыхнул ярче, с появлением изображения сурового крепкого поседевшего мужчины в оливковом кителе с полковничьими погонами. Это был полковник Самойлов. Хоть он сейчас и был по ту сторону экрана, но своим суровым взглядом глубоко посаженных глаз и сердито сморщенным лбом он морально уже пытался поглотить Захара. Но Захар был все так же непоколебим.

– Товарищ полковник…, – Захар не успел толком произвести доклад, как Самойлов его опередил.

– И как вы можете это назвать, капитан Ериков? – голос был грубым, но при этом спокойным.

– Не иначе, как необходимые меры, товарищ полковник.

– Я уже прослушал все ваши записи переговоров, и соответственно у меня вопрос: чем же вызвана такая необходимость?

– На встрече присутствовали оперативники «Химеры», товарищ полковник. Мы не имели право их упускать…

– Вы не имели право, агент Ериков, вступать в прямое боестолкновение! – повысил голос Самойлов, – Суть вашей операции был сбор данных, а не ликвидация! Причем ликвидация несанкционированная!

«Теперь понятно, откуда Мария взяла это мудреное выражение», – недовольно подумал Захар.

Самойлов тем временем продолжил:

– Официально все признали, что это был несчастный случай. И Бенгази, и Москва, и Вашингтон. Но и мы теперь не можем использовать добытые вами же разведданные, потому что в этом случае все поймут, что взрыв топливного склада устроили российские спецслужбы. И Штаты с Европой спустят на нас всех собак!

– Товарищ полковник, – Захар был по-прежнему уверен, – вы сами прекрасно понимаете, что представляет из себя «Химера». Пару раз ГУ ГШ уже упустило возможность пресечь их деятельность…

– Я знаю, капитан, – выговорил Самойлов более тихим тоном, после тяжело вздоха, – Военная интервенция в Ливии и этот проклятый Евромайдан нам еще долго будут аукаться. Я сам на вашей стороне, и даже не потому, что являюсь куратором вашего полулегального подразделения, – в какой-то даже степени, на лице Самойлова прорисовывалось сочувствие, – Но и вы поймите, эти ваши данные могли остановить войну.

– Тогда «Химера» запросто смогла бы начать новую.

– А если нет? У генерального штаба на этот счет другие мнения. И вы уж точно не вправе принимать подобные решения… Черт возьми…, – полковник тяжело вздохнул, – Я ведь рассказывал тебе, Захар, о моей операции в Казахстане.

– Я помню, – понимающе кивнул Захар, – Вы точно также приняли решение прекратить наблюдение и атаковать цель…

– Вот именно! – повысил тон Самойлов, – А эта самая цель имела при себе загруженный плутонием грузовик! Но нашей задачей была только слежка за объектом!

Полковник сделал еще несколько тяжелых вздохов. Вспоминать такое было очень трудно. Но все-таки Самойлов продолжил:

– Как итог… Вся моя команда погибла, а я сам… был взят в плен.

– Слава Богу, что вам удалось оттуда выбраться.

– Чистейшее везение… Неужели вам с этим отморозком мало досталось?

– Товарищ полковник, – Захар явно был озлоблен изречением куратора в адрес младшего брата, – Этот самый «отморозок» является одним из лучших оперативников ГУ ГШ и моим братом.

– Поверьте мне на слово, капитан Ериков, ваш брат создал немало проблем за период своей службы. Он даже тест на психику прошел почти на краю пропасти. Молчу отдельно про бешенство командования, когда они увидели бойца ГУ ГШ в татуировках….

– Товарищ полковник, я думаю, что мы с вами решили закрыть данный вопрос…

– Довольно, капитан, – эти слова полковника прозвучали подобно приговору, – Генштаб больше не намерен терпеть ваши «прелести неподчинения»… С этого момента, деятельность вашего подразделения «Черный сектор» полностью прекращена…

«Что?! Они там совсем рехнулись?! И это после стольких операций, которые мы выполнили?!», – Захара жгло изнутри адским пламенем. Командир Волков никогда ничего не имел против своего куратора, который в целом хорошо помогал вверенному ему подразделению. Но сейчас Захар ненавидел Самойлова, всеми фибрами души. Даже по выражению глаз Захар мог понять, что на этот раз куратор даже не попытался встать на защиту своего подразделения.