И вот, стоило только выползшим из-за соседней крыши робким лучикам солнца заглянуть ко мне в комнату, как за мной пришла София. Пока я пыталась собрать мозги в кучку и уговаривала себя вылезти из-под теплого одеяла в остывшую за ночь комнату, та уже приготовила для меня униформу. Темно-синее строгое платье в пол, растоптанные туфли, комплект нижнего белья, состоящего из сорочки длиной до середины бедра и коротеньких панталон, и голубого цвета капор – головной убор с жесткими полями, суживающимися к затылку, и лентами. Все оказалось по размеру, а вот туфли, напоминающие балетки на завязочках, были мне слишком велики.
– Какая крохотная у тебя ножка, – всплеснула руками женщина с умилением. – Как у аристократок! Погоди-ка, принесу ветоши какой, подложишь.
К ее возвращению я как раз успела обмыться над тазиком и переодеться. Ткань казалась жесткой и пахла, как старый бабушкин шкаф: дубовый, громоздкий, он стоял в квартире, сколько себя помню, и долгое время был отличным местом для игры в прятки. Я старалась не думать о том, что, возможно, кто-то носил все это до меня. В любом случае, моя кокетливая шелковая сорочка слишком уж шокировала местный люд – не удивительно, что окружающие сторонились такой эпатажной девицы. Так что выбора у меня не было.
Итак, я напялила обувь и покорно побрела за Софией на экскурсию по дому и временному месту работы.
Мы, прислуга, жили на чердаке: я, кухарка, две горничных – Алексия и Диана, две прачки – Сара и Аркадия, мастер на все руки Джонас и дворецкий Никон. Отсюда вела винтовая лестница вниз, в мезонин, где проживала хозяйка Урсула. Мне стало любопытно, чем же она занимается? Жила женщина – старушкой ее язык не поворачивался назвать – одна, и, по словам Софии, семьи у нее никогда не было.
И буквально через пару минут, спустившись на этаж ниже, я узнала, что за бизнес ведет эта пожилая леди. На пониженных тонах – девушки еще нежились в объятиях Морфея в своих комнатах, расположенных по обе стороны от узкого полутемного коридора – она поведала, что в этом здании, на первом этаже размещается салон. Из расплывчатых объяснений я лишь поняла, что заведение сие вроде борделя, где труженицы ремесла не спят с клиентами, а лишь общаются с ними: выпивают, играют, танцуют с гостями и развлекают пением и разговорами. Сродни японским гейшам, только более развязным. Меня передернуло от отвращения: и в этом месте я буду жить и работать? Пусть они и не дамочки легкого поведения, но находиться с ними под одной крышей было противно – я бы до такого уж точно не опустилась.
Салон оказался большим помещением, с парадной, плавно перетекающей в столовую и анфиладу комнат. В каждой из них стояло по низкому столику, окруженному диванчиками и креслами. Выглядело все дорого и пафосно: позолота, бархат, антиквариат, оружие и охотничьи трофеи. Однако, вычурность эта была словно фальшивая купюра – если присмотреться внимательнее, обстановка теряла свою привлекательность: потертые ковры и подлокотники, местами прожженные табаком пятна в обивке мебели, слегка закопченный потолок и пыль на оленьих рогах. Здесь воняло алкоголем и дымом, застаревшими и въевшимися даже в стены.
Быстро пробежавшись по этажу туда и обратно, я оглушительно чихнула и потопала за Софией в подвал, где и находилась наша вотчина – кухня с допотопной печью, внушительных размеров столом и двумя длинными скамьями вдоль него. По периметру шкафчики, над ними – полочки, уставленные горшочками и маленькими плетенными коробами. И в углу мое рабочее место – низенький табурет у лохани с грязной посудой, над которой тускло поблескивал кран водопровода. Я мысленно порадовалась, что не придется таскать ведра с водой из колодца.
– Сейчас позавтракаем, я побегу на рынок, а ты помой, что со вчерашнего вечера осталось и начинай чистить картошку да овощи, – выдала план на утро кухарка, снимая с огня чайник, крышка на котором приплясывала под напором пара. – Остальная прислуга встает позже, надо будет их тоже накормить, а потом приготовить еду для девушек и хозяйки – они выходят к полудню. А там уже обед и ужин. Ужин готовим еще и на гостей, останется только нарезать сыр и мясо им на закуску.
Пока женщина сноровисто накрывала на стол, я принялась за мытье посуды. Увы, горячей воды, впрочем, как и «Фейри», не было. Я уж молчу про резиновые перчатки. Отлила немного кипятка из чайника, разбавила его холодной водой и стала тереть тарелки и толстостенные бокалы вонючей тряпкой.
Читать дальше