Роман Булгар - Девчонки, погоны. Книга IV. Сквозь тернии и боль

– Перекусить бы чего не мешало бы, – вздохнул Михайло. – С утра у меня под ложечкой сосет! Вскочили мы ни свет и ни заря, не успел даже толком подзаправиться!

– Тебе бы все, Топтыгин, холодильник опустошать! – пихнула мужа кулачищем в бок, пробасила Медведица. – В жизни на тебя продуктов не напасешься! Целыми днями я только и делаю, что колясками продукты домой таскаю! Не успею и глазом моргнуть, как холодильник снова пуст! Ненасытный троглодит!

Пропустив мимо своих ушей едкую критику в свой адрес, брат жениха, ничуть не церемонясь, шагнул к холодильнику, встроенному в шкаф, открыл нараспашку огромную дверцу.

– Братцы, а мы живем! – выдохнул он радостно, увидев полки, забитые под отказ всяческой снедью. – Настасья, не ворчи, а быстро подходи и закуски в обе руки на стол наш мечи!

Приземистая сродственница жениха вперевалочку протопала до холодильника, моргнув, в изумлении всплеснула руками:

– А закусок полон двор!

– Какие еще закуски? – изумился неподдельно Плющ. – Я еду из ресторана еще не заказывал! Не успел еще…

– Ага, она сама уже заказала себя! – грохнул саркастически Михайло. – Сработала система самонаведения на цель!

Николай подошел к холодильнику и тупо уставился на яства, заполнившие все полки. Удостоверившись, что это явь, а не бред проголодавшегося брата, Плющ повернулся к своей жене:

– Сашенька, это ты наготовила? Когда ты все успела?

– После вашего ухода, – потупилась Кошкина скромно.

– Молодец, девонька! – заработала во весь голос иерихонская труба. – Уела мужиков! Так им и надо! Они думают, что мы, бабы, ни на что не способны, только денежки их в состоянии тратить налево и направо, мусорить ими по магазинам!

Не дожидаясь общей команды, Потапович грузно уселся за стол и подтянул к себе ложку. На его лице появилась довольная и по-детски смешливая улыбка, и он протянул:

– А вкусно-то как! Пальчики оближешь! Учись, глянь, Настасья Петровна, как следует родного мужа потчевать!

– Тебе лишь бы брюхо набить! Любую стряпню хвалить согласен! – покачала Петровна в ответ укоряющей головой.

– Нет, да ты сама все перепробуй! И вправду, вкусно! – не согласился с женой, жестом руки показал Топтыгин.

Наконец, все расселись, наполнили бокалы шампанским.

– Горько! – провозгласил Михайло на правах старшего.

Молодожены переглянулись, встали. Саша потянулась к мужу и запечатлела на его щеке целомудренный поцелуй.

– И все? – покачал Михайло недовольной головой.

– И все! – отрезал Плющ. – Я с вами на эту тему говорил! Второй раз деструктивно обсуждать меня мы не будем!

Супруги Топтыгины переглянулись. Хозяин – барин.

– Горько! – выкрикнула Настасья и подняла свой бокал.

Сашенька снова едва дотронулась до мужской щеки, и гости от них окончательно отстали, ели и пили, нахваливали умение молодой хозяйки. Плющ самодовольно раздувался от непомерной гордости за свою избранницу. И личиком она хороша, и фигурка у нее не подкачала, и готовить умела на славу. Не поленилась невестушка и от всей души наготовила на свадебный стол…

Сытно откушав, чета Топтыгиных чинно удалилась в гостевую комнату, где устроила для себя небольшую передышку, взяла она запланированный тайм-аут, расположилась на кровати. И тут же с той стороны квартиры послышался сдвоенный храп.

– Укатали сивку крутые горки! – усмехнулся Плющ. – Теперь они до самого вечера на пару продрыхнут!

В ответ Саша кивнула головой, постаралась понять, с каким именно скрытым смыслом ей это было сказано. То ли родичи мужа жутко утомились, то ли у молодоженов появилась оказия, чтобы остаться наедине. Чтобы как-то убить время, Саша подошла к прикрытому куском темно-серого полотна пианино. Инструмент одиноко стоял в углу, им давно, по всей видимости, не пользовались.

– Я поиграю? – оглянулась девушка на мужа.

– Я не думал, что ты играешь! – моргнул, посмотрел внимательно на нее долгим взглядом, не сразу ответил Плющ. – Играла моя мама. С ее отъездом в Испанию инструмент заскучал, его прикрыли, чтобы сиротливо не пылился, не наводил на других тоску… – подошел мужчина и аккуратно снял покрывало, сложил вчетверо, отложил в сторону, пожал плечами. – Не знаю, Сашенька, получится ли! На нем давно не играли, инструмент расстроен…

Сашенька уселась на стульчик, подняла крышку, пробежалась пальчиками по клавишам. Инструмент оказался в полном порядке и словно ждал ее прикосновений, задышал он жизнью и, набираясь настроения, вдохнул полной грудью.