Сергей Коняшин - Агата

«Только мой отец хочет с тобой поговорить, – почти сразу ответила она. – Ты мог бы позвонить на мой телефон, когда будет время?» .

Я: Могу сейчас, если вы еще не спите.

Агата: Давай.

Я надел наушники, быстро перепечатал из своего смартфона в программу международной связи на ноутбуке ее номер и нажал кнопку ввода. Не успел треск компьютерных шумов смениться протяжными гудками телефонной линии, как она взяла трубку.

– Привет, Агата. Как же я рад тебя слышать! Ну, рассказывай, какие новости‏?

– Все отлично, Андрей. Вот разговорились сегодня за ужином про Йемен, про то, что я хочу съездить туда. Отец, конечно, наслышан о тебе с моих слов, но хочет лично с тобой пообщаться прежде чем решить, отпускать меня или нет.

– Конечно, никаких проблем. С радостью отвечу на все его вопросы.

– Тогда передаю ему трубку. Можешь называть его Дон Хо́рхе.

Из наушников донесся звук шагов, открывающихся и закрывающихся дверей, короткий разговор по-испански, после чего ко мне обратился басовитый голос с сильнейшим латиноамериканским акцентом:

– Элло, Эндр-рэй?

– Да, Дон Хорхе, это Андрей, из МГИМО. Слушаю вас.

– Агата говорит, что хочет поехать к тебе в Йемен. Но я даже не знаю. Это же Ближний Восток, бесконечные войны. Там, наверно, небезопасно?

– Совершено безопасно, – с удивлением прислушиваясь к собственным словам, соврал я. – Конечно, имеют место спорадические межплеменные стычки, но иностранцев они не касаются. К тому же Агата будет жить на территории посольства. Это большая, охраняемая, надежно защищенная со всех сторон, дипломатическая зона. Так что не волнуйтесь на этот счет.

– А как вы разместитесь? – спросил он.

– Я поселю ее в отдельной комнате. У меня здесь двухкомнатная квартира, – ответил я, осторожно опуская слово «будет», чтобы избавить себя от необходимости давать дополнительные разъяснения.

– Ну что ж, – тяжело, все еще в нерешительности вздохнул Дон Хорхе. – Но только пообещай мне, что она будет постоянно находится под твоим присмотром и с ней ничего не случится.

– Конечно! Вы же сами неоднократно отпускали ее на прогулки со мной, пока я был в Москве. И всякий раз я возвращал вам ее в целости и сохранности. Не переживайте.

– Ну, хорошо, – более уверенно произнес он. – Тогда делайте визу.

– Спасибо, Дон Хорхе. Уверен, Агате очень понравится арабский восток. Это очень интересное и совершенно безопасное место.

✵ ✵ ✵

Из-за яростной перестрелки в нескольких кварталах от посольства, длившейся до двух часов ночи, я долго не мог уснуть. Тем сложнее было заставить себя открыть глаза, когда рано утром меня разбудил звук доставленного на телефон текстового сообщения от Агаты: «Я уже в самолете, Андрей. Скоро взлетаем. Постараюсь еще написать тебе из Стамбула на пересадке, если там будет связь. Но если нет, тогда уже до встречи в Сане» .

Стряхнув с себя сонливость, я быстро набил в ответ: «Понял. Жду тебя. Как договаривались, по прилете без меня из аэропорта ни шагу» .

«Да, конечно, я об этом помню», – написала она.

Не успел я доесть яичницу с бастурмой, которые пожарил себе на завтрак, зазвонил домашний телефон.

– Андрей, – раздался торопливый голос Кирилла, дежурного коменданта, – обзваниваю всех дипломатов по указанию посла. Через двадцать минут экстренное совещание у него в кабинете. Не опаздывай.

Поняв, что уже не успею сварить и выпить кофе, к которому успел пристраститься в последнее время, начал ускоренно собираться на работу.

В приемной перед кабинетом посла царило оживление. Собравшиеся на совещание дипломаты обсуждали последние новости и обменивались мнениями о дальнейшем развитии ситуации. Обстановка сводилась к тому, что заявившая накануне о переходе на сторону оппозиции племенная конфедерация Бакиль попыталась помочь демонстрантам взять под свой контроль несколько правительственных зданий. Однако прибывшие в столицу ее боевые отряды столкнулись с отчаянным противодействием со стороны пока еще лояльных президенту военных из первой танковой бригады, которые перегородили основные улицы бронетехникой и не пропустили вооруженные пикапы в центральные районы города. Боевики смешались с демонстрантами на Университетской площади, а с наступлением вечера начали сооружать там палаточный лагерь. Военные попытались силой вытеснить их оттуда, но напоролись на отчаянное сопротивление, вылившееся в жестокое ночное боестолкновение. Несколько десятков человек с обеих сторон погибли и были ранены.