Александр Пальчун - Перестроечная кувыркайка

У Несиделова не хватило духу признаться, что он начинающий аудитор, и что это его первая командировка.

– Конечно! А как же! Но в нашей профессии главное не теория, а практика – все больше завираясь, добавил Андрей. – Когда ежедневно занимаешься любимым делом, то со временем входишь во вкус. И тогда не страшны никакие перегрузки. Вот недавно меня командировали на текстильный комбинат. Там бухгалтерия восемь человек – шесть женщин и двое мужчин…

– Господи! Так вы и с мужчинами?!

– А чему удивляться? Для меня принципиальной разницы между мужчиной и женщиной нет.

Расчетчица покачала головой, удивленная столь редкой для Посторомкино универсальностью.

– А вас не смущает, что сегодня вы с одной, а завтра… с другим?

– Нисколько. Взялся за гуж… Да и как же иначе – ведь это моя работа! В конце концов, мне за нее платят! Кто из вас более других нуждается в моих услугах?

Несиделов окончательно поборол недавнюю робость и орлиным взором окинул женщин.

– Старшая здесь я, – сказала главбух, и поспешно добавила, – по должности. Скорее всего, с меня и надобно начинать. Но все-таки, думаю, правильней будет заниматься без посторонних глаз. Например, в комнате кассира.

– Да где угодно! Никаких проблем.

Аудитор вошел в помещение с обитой жестью дверью, поставил портфель на стол, порылся в нем, выудил пачку методичек, калькулятор, ручку.

– Так-с, можем приступать, – сказал Несиделов, и повернулся, готовый к работе…

В паре метров от него во всем своем обнаженном великолепии, сияя белизной неприкрытых телес, стояла пышногрудая главбух. Щеки ее пылали стыдливым румянцем.

Стук падающего бревна потряс бухгалтерию. Этим бревном оказался начинающий экономический консультант Андрей Несиделов.

Обморок случился от потрясения. Как утверждают психологи, сознание, не способное уразуметь необъяснимое, капитулирует, вернее, дезертирует. Иными словами, реальность оглушила юношу коварным психологическим методом.

Падая, Несиделов одним своим ухом зацепил дверцу открытого сейфа. Железка скрипнула. Хлопнул калькулятор, сметенный на пол неслушной рукой. Из нагрудного кармана пиджака Несиделова выпало купленное на вокзале колечко и мелодичным ручейком покатилось к сейфу. Ударившись о железо, кольцо секунду постояло, а затем, последовало примеру хозяина – опрокинулось набок.

– Вы что тут, дрова рубите?! – в бухгалтерию заглянул начальник планового отдела.

Глаза женщин красноречивей милицейского жезла указали маршрут.

Плановик приоткрыл дверь кассы.

Рухнувший потолок, пожалуй, изумил бы его меньше.

– Он!.. он!.. – заикаясь от негодования, выпалила главбух, истолковав обморок аудитора, как личное оскорбление. Одной рукой она указывала на распростертого у ее ног юношу, второй пыталась сделать невозможное – прикрыть обнаженное тело.

Аудитор зашевелился, приподнялся на колено.

Плановик трусливо кинулся к выходу.

– Девчата, не дайте маньяку уйти! – крикнул он из коридора.

Несиделов немного оправился, машинально взял попавшийся под руку портфель. Под презрительные взгляды женщин, пошатываясь, на полусогнутых ногах вышел из бухгалтерии. В конце коридора отыскал туалет. Склонился над умывальником, ополоснул лицо. Посмотрел в зеркало и удивился скорости набухания поврежденного уха.

Из туалета Андрей вышел на улицу, дрожащими руками зажег сигарету. Ушибленная голова отказывалась что-либо понимать. Нужная мысль витала где-то рядом, но ее отпугнул скрип автомобильных тормозов.

У парадного входа конторы, клюнув носом, остановился милицейский УАЗик.

Появление милиции окончательно растрепало нестройные мысли аудитора. Только одна из них отчетливо мелькнула в сознании: «Ох, и настрадаюсь я в этой жизни от женщин!»

Как нетрудно догадаться, мысль эта оказалась пророческой. И удивляться тут нечему. Достаточно такой мыслишке зародиться в голове любого мужчины, как он превращается в ясновидца.

Из УАЗика выпрыгнули два милиционера: усатый толстяк и тонкий – помоложе, исполосованный кожаными ремнями вдоль и поперек. Стражи порядка бросились в контору.

Лицо второго милиционера показалось Несиделову знакомым, но обстановка не располагала к погружению в дебри памяти.

Через минуту из открытой форточки послышался громоподобный бас: «Разойдись! Где он?!»

Этот голос, похожий на львиный рык, конечно же, принадлежал усатому стражу порядка – он был старший в группе захвата. Затем слух резанул противный тенорок второго милиционера: «Не двигаться! Всем оставаться на своих местах!»