Андрей Умин - Атлант поверженный

Чтобы окончательно добить неудачливого Ромео, с улицы послышался хлюпающий звук страстного поцелуя и стон предвкушения удовольствия. Состояние свободного падения в душе парня нарастало. Земля будто поменялась с небом местами, стряхивая его в бескрайнюю космическую пустоту отрешения. В отчаянии он еще хватался за последние оставшиеся соломинки, как сорвавшийся со скалы человек безнадежно цепляется за каждый торчащий куст. С другой стороны, стоит перестать сопротивляться, принять свою участь и увидишь космос за пределами яркого, вечно синего неба.

Мысли Платона прервали непривычные для романтического свидания звуки за окном. Лия внезапно начала сбивчиво повторять одни и те же слова о том, что ей очень плохо. Недоверчивый голос Богдана сначала пытался ее успокоить и заболтать, но, когда девушка упала ему на руки, стал грубым и немного напуганным. Между домами разворачивалась настоящая театральная сцена, достойная драматической пьесы. Уже не боясь оказаться увиденным, Платон высунулся из окна и наблюдал, как крупный неотесанный парень сажает его любимую, прекрасную Лию на землю и прислоняет спиной к стене дома, затем сразу же обещает вызвать скорую, на что девушка, еле двигая губами, отвечает отказом и просит парня самому отвезти ее в больницу. Богдан растерянно смотрит по сторонам, не имея видимо желания тратить свое драгоценное расстояние, чтобы помочь обычной уличной девке, с которой просто хотел замутить. Лия успевает повторить, что скорая больше за ней не приедет, а повторный звонок в диспетчерскую сочтут ложным вызовом. Ухажер не верит ей и, пятясь, уходит в сторону соседнего дома, якобы искать телефон.

За всей этой сценой, ставшей спасительным тросом, остановившим падение в бездну, из окна с ужасом наблюдал Платон. Решив взять ситуацию в свои руки, он метнулся в коридор, споткнувшись о валявшиеся всюду бутылки, в результате чего осколков стало еще больше. Он по инерции протянул руку к висящему на стене телефону, но замер, вспомнив грубость медработников и их нежелание помогать пьяным сиротам. С одной стороны, девушка в этот раз, скорее всего, трезва, но с другой – она уже в их черном списке. Переведя взгляд на крючок немного левее телефона, Платон увидел большую связку ключей, среди которых горделиво красовался шильдик автомобильной компании «Норд Шеви». В глазах парня появилась уверенность, а на губах – язвительная усмешка, он радовался своей наглости. Резко схватив звякнувшие ключи, он выскочил на лестничную клетку и чуть не налетел на соседку с третьего этажа. Дождавшись, пока пышная женщина втянет живот, он проскочил мимо и оказался на улице, сделав глоток свежего теплого воздуха. Дети все так же играли на площадке, рабочие так же неспешно выходили из ворот завода, и портила бессменную картину скучного городка только сидевшая на траве Лия. В любой момент ее могли заметить проходящие по тротуару люди, но надеяться на их помощь бессмысленно – только Платон, как он сам для себя решил, знал, что делать. Так как в неподвижности сердце и легкие замирали, сложно было понять, в насколько тяжелом состоянии находится бездыханная девушка. Вблизи она выглядела совсем бледной, голова ее свесилась на плечо, а изо рта стекала струйка пены. Парень пробежал мимо нее прямиком к родительскому гаражу и трясущимися руками попытался вставить ключ в его замок. Маленький кусочек латуни не хотел слушаться, но после продолжительных уговоров вошел в замочную скважину и открыл ворота. Внутреннюю темноту мастерской разогнал яркий свет с улицы, колебания воздуха подняли вверх скопившуюся на поверхностях пыль, образовав туманную пелену. Без труда разглядев машину, Платон открыл пассажирскую дверь и, наплевав на запреты отца, прямо в уличной одежде устроился за рулем. Впервые в жизни сидя в таком странном агрегате, он находил непривычным абсолютно любой его элемент, но сильнее всего в тот момент его волновал рычаг переключения передач, педали и руль, походивший на его собственный циферблат на руке, с тремя расставленными в разные стороны спицами. Старательно вспоминая слова отца, Платон довольно успешно завел двигатель, а потом начались проблемы. Пытаясь двинуться с места, парень слишком сильно отпустил сцепление, и машина заглохла. Вторая и третья попытки привели к аналогичному результату, но с каждым разом охваченный ужасом и возбужденный адреналином молодой человек понимал механизм управления автомобилем все больше. Наконец, дергаясь, как подстреленный во все четыре ноги зверь, машина с треском трансмиссии и грохотом из выхлопной трубы выбралась на тропинку, не предназначенную для транспорта, но вполне успешно ведущую к тротуару и дороге. Проезжая мимо полулежавшей у стены девушки, Платон нажал на педаль тормоза, и выставленный на первую передачу двигатель снова заглох. Прямо перед собиравшимися зеваками парень выскочил из машины, подбежал к Лие и попытался поднять ее на руки. Наблюдавшие за сценой люди не спеша подходили ближе и почти перекрыли выезд грозной машине. Они просто пялились с разинутыми ртами и круглыми, как монеты, глазами, радуясь хоть какому-то зрелищу в своем скучном районе. В тот момент они действительно казались бездушными актерами из «Шоу Фримана», занятыми каждый одинаковым распорядком дня, умело поддерживаемым одними и теми же передачами по ТВ. Отличался от них только сидящий на лавочке через дорогу джентльмен в сером пиджаке и шляпе, прикрывавший лицо газетой. В отличие от всех остальных, его прикованные к парню с девушкой глаза не раскрывались даже наполовину. Прищурившись, он наблюдал за происходившим и надиктовывал что-то в спрятанную за раскрытой газетой рацию с торчащей выше ее края тонкой антенной.