Татьяна Бердникова - Проклятый граф. Том IV. Идеально безумный мир

– Зря ты его так ненавидишь, – Татьяна усмехнулась и, на ходу принимая решение, легко пожала плечами, с самым беспечным видом добавляя, – Он ведь все-таки твой родной дядя.

Луи, как раз в этот момент сворачивавший на какую-то неприметную улочку, едва не врезался в угол дома, резко останавливаясь, и медленно повернулся к спутнице. Лицо его меняло выражения, как светофор цвета, не задерживаясь ни на чем конкретном, – от недоверия до потрясения, от злости до радости, выражая в массе своей один большой шок.

– Кто дядя?.. – медленно проговорил молодой человек, сверля собеседницу пристальным взглядом, – Ка… кой дядя?.. Почему дядя?!

– Потому что Ричард, или, точнее, Ренард, был родным братом Аделайн де Нормонд, жены Виктора, – девушка безмятежно улыбнулась, слегка отводя свободную руку в сторону. Другой она все еще продолжала держаться за спутника, как будто опасаясь, что потеряет его.

– Так что поздравляю, Людовик, ты только что в очередной раз избил родного дядюшку. Впрочем, дядя он не только тебе, но и Роману, и Эрику… кстати, – кое-что вспомнив, Татьяна несколько встрепенулась, – Когда я упала в пропасть и оказалась в этом мире… – продолжить у нее не получилось.

Луи, вне всякого сомнения, сраженный наповал известием о дядюшке, которого и в самом деле несколько раз едва не отправлял на больничную койку, самым некультурным образом закрыл ей рот рукой.

– Помолчи, – коротко велел он, хмуря красивые брови, – Дай мне в полной мере насладиться своим шоком. Потом можешь шокировать меня еще раз, но уже немного позже… Я не могу поверить, – он медленно убрал руку, позволяя девушке вновь говорить и недоверчиво всмотрелся в нее, – Как Ричард может быть братом жены Виктора?? Он, конечно, дядя взрослый, но ведь не до такой же степени! Виктор жил еще в шестом веке, как…

– Ричард тоже, – Татьяна тяжело вздохнула, сознавая необходимость поведать своему неожиданному союзнику обо всех перипетиях сегодняшнего утра и, поежившись от налетающей вечерней прохлады, устало начала рассказ, – Ричард, носящий тогда имя Ренард, родился и жил в шестом веке, во времена Виктора. Он был его хорошим другом, самым лучшим, и когда Рейнир дал ему бессмертие…

Луи потряс головой и, взъерошив свободной рукой собственную шевелюру, решительно остановил собеседницу.

– Так. В нашем распоряжении сейчас имеется все время этого мира до тех самых пор, пока Альберт не сообразит, что здесь, кроме его неучтивого племянника, имеется еще и не менее неучтивая дочурка. Поэтому сейчас мы зайдем в квартирку, что я занимаю здесь, и там ты в спокойной обстановке все мне расскажешь, и заодно решим, что делать и как жить с новостью о том, что моим дядей оказался какой-то безродный пес…

– Не такой уж он и безродный, – девушка, которая, не взирая на все происшедшее, к Ричарду по-прежнему испытывала самую сильную приязнь, немного обиделась, – Ричард баронет, баронет Ренард Бастиан Ламберт. Или ты думаешь, что Вик женился на девушке из бедной семьи?

Людовик примолк, внимательно глядя на собеседницу. Затем ухмыльнулся и, качнув головой, негромко повторил:

– «Вик». Тебе и вправду нужно многое рассказать мне, Татьяна, и говорить об этом лучше не на улице. У Альберта, или как он называет себя, мастера, много верных ушей, и я бы не хотел, чтобы кто-то донес ему о нашей конфиденциальной беседе.

***

Называя свое жилище довольно пренебрежительно «квартиркой», Луи не шутил. Дом, где обитал молодой маг, оказался довольно затрапезным, наполовину деревянным, производил впечатление дряхлого и какого-то пришибленного временем. Дверь, ведущая в подъезд, вполне соответствовала общему его облику, да и сам подъезд отнюдь не поражал изысканностью и чистотой.

Поднимаясь следом за спутником по лестнице на второй этаж и почти добравшись до цели, девушка неожиданно остановилась. Стены вокруг был изрисованы, исчерканы самыми разными надписями и рисунками, однако, взгляд ее неожиданно выхватил из общей массы слов и символов знакомое имя, и это не могло не привлечь ее внимания.

«Loui est très joli» – значилось на одной из стен, а рядом виднелась еще одна надпись: «J’aime Loui». Знание французского языка у Татьяны, не взирая на время, прожитое во Франции, все еще довольно сильно хромало, однако же, понять в той или иной степени эти фразы ей удалось.

– «Луи очень симпатичный», «Я люблю Луи»… – задумчиво прочитала она и, дождавшись, когда спутник переведет на нее удивленный взгляд, красноречиво кивнула на стену, – Я смотрю, ты тут не теряешь времени даром.