Николай Дубчиков - Живые против зомби. Пандемия в зените

Между деревьев показалось несколько силуэтов. Зараженные быстро двигались, делая короткие остановки. Каннибалы осматривались вокруг и принюхивались как звери, выслеживающие добычу. Все это время зомби дышали беглецам в спину, но потеряли след и вышли южнее того места, где остановились Альберт Борисович с Таней и Доджем.

– Тихо… отползаем туда, не поднимайся, – профессор показал на большую яму за деревьями. Мужчина, ребенок и собака укрылись на дне овражка, который за несколько лет вымыли весенние ручьи. Ученый осторожно наблюдал за людоедами, он насчитал пятнадцать особей и понимал, что бежать сейчас было бы самоубийством. Уставшие путники едва передвигали ноги, а каннибалы подошли уже слишком близко. Альберт Борисович и Таня прижались к земле, стараясь слиться с местностью, даже Додж не пытался лаять и лишь тихо сопел.

Надвигающаяся темнота играла на руку притаившимся людям, инфицированные не заметили беглецов и хаотично разбредались по лесу. Неожиданно один из каннибалов запнулся о корень дерева и упал на землю. С глухим ворчанием зомби поднялся, осмотрелся и, внезапно изменив направление, пошел прямо в сторону оврага.

Еще недавно это был полный высокий мужчина лет сорока весьма добродушной внешности. Но вирус обезобразил его облик, красные воспаленные глаза зараженного хаотично бегали в поисках добычи, рот был приоткрыт, по щеке стекала желтоватая слюна, а руки била мелкая дрожь.

Хаимович крепко сжал рукоятку мачете, прикидывая варианты, как бесшумно уложить приближавшегося врага. Остальные людоеды почти скрылись за деревьями, но еще могли услышать шум драки. Зомби остановился в тридцати шагах от овражка, внезапно над его головой пролетела птица и уселась на ветку ели неподалеку.

– Уху, – раздался короткий клич совы.

Птица в сером оперении, с крючковатым клювом и круглыми, как блюдца, глазами, равнодушно наблюдала сверху за каннибалом и спрятавшимися жертвами.

– Уху… ух, – повторила она снова.

Зараженный потянулся руками вверх и зарычал, пытаясь схватить сову, но она сидела на безопасном расстоянии, в нескольких метрах над землей. Птица посмотрела вниз, ухнула еще раз, как бы издеваясь над зомби, и, взмахнув крыльями, полетела на северо-запад. Зомби инстинктивно направился следом за совой, и через несколько минут в лесу все затихло.

Таня выдохнула и чуть-чуть успокоилась, ее детское сердце сильно стучало, она даже боялась, что этот стук мог услышать зараженный, но все обошлось. В свои семь лет девочка уже столкнулась с такими сложностями, с которыми и взрослый человек мог не справиться. Вместо мультиков и детских игр, Таня училась основам выживания. Она всегда была начеку, наблюдала, много думала, мужественно терпела холод и сырость, чутко спала и просыпалась от малейшего шороха. Девочка очень хотела жить и понимала, что профессор – ее единственная надежда.

Инфицированные скрылись за деревьями, но люди продолжали лежать в своем укрытии. Альберт Борисович посмотрел на Таню, она беззвучно чихала, зажав ладошкой нос. Ученый потрогал лоб ребенка:

– Температуры вроде нет…, как ты себя чувствуешь? Что-то болит?

Девочка отрицательно покачала головой:

– Я нормально, ничего не болит, только в носу щекотно…

Хаимович приподнялся на ноги и, прячась за деревом, стал осматривать территорию.

– Они ушли? – шепотом спросила Таня.

– Похоже на то, но давай побудем здесь еще минут пять, на всякий случай.

Прошло три дня с того момента, как сгорел коттедж и лаборатория профессора. С тех пор Альберт Борисович, Таня и Додж бродили по лесам, опасаясь возвращаться в город, и ночевали под открытым небом. Переменчивая сибирская погода как будто испытывала их на прочность: летняя жара сменялась моросящим дождем с порывистым ветром. Ученый волновался за ребенка, понимая, что в таких условиях девочка запросто может схватить ангину или воспаление легких. Но иммунитет Тани пока уверенно справлялся со всеми трудностями.

Наконец, они выбрались из оврага. Девочка засунула руку в рюкзак и вытащила бутылку с водой:

– А куда мы пойдем? Мы теперь все время будем жить в лесу?

Таня задала этот вопрос в первый раз с тех пор, как они лишились крова. До этого она, молча, следовала за наставником и только кивала, когда он делился с ней своими мыслями.

– Тебе не нравится наш поход? – ухмыльнулся профессор, почесывая недельную щетину.

– Тут неуютно, нам нужен дом… почему мы не можем вернуться в город?