Олег Белоусов - Ямочка. Роман

– Тихо! – нестрого прикрикнула мать на дочерей, улыбаясь довольная вместе с ними тому обстоятельству, что на этой мягкой новой машине они после изматывающего двухсуточного путешествия на поезде без проблем будут в течение часа в своём посёлке.

– Как у нас прохладно и хорошо! Мы в поезде туда и обратно умирали от жары. Вагоны все полнёшеньки – кошмар, а не поездка. По дороге сюда в районе Уральских гор жара и духота в вагонах вдруг спала. Мы поняли, что въезжаем в родную природную полосу. Отдыхать на Чёрном море можно, но жить для нас там – невыносимо. Наш климат сухой и умеренный. У девчонок на Урале сразу на следующее утро сошли все прыщи и начали заживать нарывы от случайных царапин. Там любая рана на теле у нас никак не заживала, – разоткровенничалась неожиданно женщина, довольная, кажется, теперь всем на свете, плотно зажатая с боков повеселевшими и переговаривающимися между собой дочерьми.

После трёх часов отсутствия в городе Бурцев стоял вновь на вокзале. Шёл мелкий и неприятный дождик, а до конца смены оставалось больше двух часов. За час до окончания работы Валерий поехал с вокзала к Вахитову. «Спросит ли он меня про эту бабу?..» – подумал Бурцев и очень хотел, чтобы эту женщину Вахитов не вспомнил.

– Привет! – сказал Вахитов, садясь на заднее сиденье.

– Привет! – ответил Валерий, разглядывая с трудом из-за темноты в салонное зеркало, как Вахитов почти лёг на все сиденье позади, опираясь головой на локоть левой руки.

– Вчера кино смотрел допоздна, поэтому не выспался, – поведал вдруг Вахитов.

– Можешь подремать, пока я везу тебя до гаража, – посоветовал Бурцев. Сменщик молча снял туфли, подогнул ноги и улёгся на заднем пассажирском диване, подложив опять под голову согнутую руку. Желание спать сделало своё дело, и Вахитов не проснулся до таксопарка. За час сменщики оформили путевые листы, помыли машину и уехали.

Перед домом Бурцева сменщик остановился и сказал:

– Ну, ладно, Валера, счастливо! Отдохнуть тебе хорошо!

– Тебе тоже удачи и «чаю» побольше! – ответил Бурцев и пошёл к подъезду. Мать не слышала, как сын открыл дверь своим ключом и прошёл в прихожую, а затем в ванную комнату, чтобы умыться. Валерий старался все делать тихо. Он не пошёл на кухню, как обычно, а немедленно проследовал через зал на цыпочках в свою спальню, где быстро разделся и улёгся в кровать. Сон никак не приходил из-за возбуждённого состояния и множества мыслей. «Почему Вахитов ничего не спросил о той женщине?.. Это, наверное, хорошо для меня и подтверждает моё предчувствие, что у меня все должно получиться…» – подумал Бурцев, но не произнёс про себя, что именно должно получиться. Ему выпало везти пассажиров за город и это для него означало, что у него всё сложится благополучно, а как это произойдёт – он не ведал. Определённо он должен готовиться к задуманному убийству, а потребуется ли его совершать – даст знать наступивший день. «Необходимо купить спальный мешок, чтобы положить в него труп этой бабы… Нужно купить ей для вида новые колготки и трусы… Нужно для успокоения накупить ей много еды… Все должно говорить о том, что я не имею намерений избавиться от неё… Нужно не забыть взять с собой две бутылки водки… Что ещё?» – спрашивал себя Бурцев, совершенно забыв про сон. «Я должен избавиться от неё без колебаний. Если я буду вникать в подробности её жизни, то мне будет труднее принять необходимое роковое решение, которое спасёт меня… Необходимо застрелить её именно во время близости… Надо завязать ей глаза под предлогом, что так мне приятнее, а затем выстрелить ей в затылок… Необходимо расстелить матрас в полуподвале, чтобы кровь после выстрела не оказалась на полу… Возможно, толстый ватный матрас впитает всё и воспрепятствует рикошету пули, которая, несомненно, пробьёт голову навылет… Если кровь и попадёт на плиточный пол, то её можно немедленно успешно смыть. Нет-нет! Если кровь окажется между плиток, то придётся после мытья вновь обновить межплиточную затирку… Может быть, мне стоит выкопать яму для неё заранее днём, чтобы она не лежала убитая в полуподвале, пока я копаю? Никто не придёт ко мне в гости, но всё-таки лучше выкопать могилу прежде… Почему я решил пристрелить её именно во время интимной близости?.. Потому что это будет внезапно и неожиданно для неё, а значит, легче для меня… Нет! Лёгкость здесь не играет значительной роли. Я лукавлю… Мне хочется воспользоваться случаем, раз убийство неизбежно, и испытать те ощущения, что испытывали нацистские охранники в концлагерях … Моя пленница хотела умышленно и незаслуженно меня упрятать в тюрьму, а это допускает по отношению к ней соотносимое коварство…» – рассуждал Бурцев о предстоящем трудном и непростом деле.