Ольга Волошина - Слишком много секретов

К утру снова установилась ясная тёплая погода, Жанна проснулась поздно —совершенно здоровая. Взглянула на часы, ужаснулась, вскочила и понеслась в ванную умываться. Наталья Ивановна очень обрадовалась, увидев внучку энергичной и живой как никогда. Спустя некоторое время она поняла, что внучка собирается на занятия, и решила неразумные действия пресечь в самом начале.

– Ты вчера ещё была очень больна. Так что я никуда тебя не пущу. Полежи себе дома, отдохни, полечись. Попей чаю с малиной, молочка с мёдом, поспи. А уж завтра иди себе, пожалуй.

Жанна бабушке возражать не решилась, послушно напилась горячего чаю и отправилась к себе дочитывать роман о злоключениях несчастной Изабеллы. Перед обедом позвонил Кузьмин, попросил к телефону Жанну. Наталья Ивановна поспешно отдала трубку внучке и вышла из комнаты, словно бы по делам – не хотела слушать, о чём будет разговор.

Спустя пятнадцать минут вернулась и спросила:

– Что-нибудь важное сказал?..

– Наверное, важное: чтобы ты к обеду ничего не изобретала, он сам всё принесёт из их столовой. И приведёт свою сестру познакомить. Она, мол, поможет мне выбрать и заказать платье и туфли и прочие мелочи. И с маршрутом свадебного путешествия определиться… Зачем она мне сдалась, эта его сестра?

– Ну, как же! Она, видимо, женщина с большим жизненным опытом и хорошим вкусом. Мы ведь с тобой ни порядков этих, ни моды нынешней не знаем.

– Хорошо, пусть будет сестра… Но, бабуль, зачем он хочет жениться именно на мне, вот чего я в толк не возьму никак?

Бабушка Наташа задумалась всего на минуту, затем убежденно проговорила:

– Что тут может быть неясного? Девушка ты красивая, умная, воспитанная. Из хорошей семьи и происхождения благородного. Из достойного дома, с известными предками в роду.

– И что ты ему такого рассказывала про «известных предков»? – с подозрением осведомилась Жанна.

– Немного совсем рассказала, показала фотографии… наверное, на него моя история произвела впечатление.

– И мне расскажи! – потребовала Жанна. – Мне ты никогда таких захватывающих историй не рассказывала.

– Теперь уж некогда – пора к приёму гостей готовиться, – отговорилась бабушка. Таинственные рассказы о родителях и иных предках Жанны остались неразглашёнными и на этот раз. Однако долго думать об этом было некогда.

Бабушка Наташа умела накрыть очень красивый стол, с изящно сложенными салфетками, замечательно подобранной посудой старого фарфора. Дивные стаканы цветного чешского стекла, выбранные бабушкой для сока и воды, прекрасно дополняли сервировку.

Кузьмин с сестрой подъехали ровно в три часа. Родственница Алексея Петровича оказалась дамой непонятного возраста, суровой на вид и невероятно тощей. Одета она была весьма строго – чёрный костюм, белая блузка, чёрные же туфли на низком каблуке, – и очень много золотых украшений, с брильянтами и без, массивные золотые кольца, цепочки, браслет, серьги в крупных ушах. Кольцо с громадным голубоватым камнем на тонком и длинном безымянном пальце правой руки казалось чудовищным, и Жанна со страхом ждала, что палец вот-вот сломается от тяжёлого украшения. На Кузьмина она была абсолютно не похожа. Ни сложением, ни чертами лица – более резкими и грубыми, ни цветом глаз и волос. Своеобразная болезненно-желтоватая смуглость придавала ей сходство с некрасивой пожилой куклой из Жанниного детства.

Звалась дама Серафимой Петровной. «Значит, действительно родная сестра, раз отчество одинаковое, – мысленно отметила Жанна. – Ни за что бы не подумала о ней такого».

Серафима Петровна сдержанно поздоровалась, уселась на краешке стула и просидела молча, не отрывая глаз от букетика сухих цветов на противоположном конце стола, пока Жанна с бабушкой и Кузьминым уставляли стол разнообразными закусками, принесёнными из закрытой столовой городской администрации. Уже Наталья Ивановна поставила в духовку – «разогреть и освежить» – куриные котлеты в панировке, Алексей Петрович откупорил красивую бутылку розового итальянского вина. А сестра его, всё так же молча, смотрела в дальний конец стола, не одарив и взглядом ни обеих хозяек, ни своего родственника. Зато уж родственник старался необыкновенно: щедро расточал улыбки и шутки, рассказал пару старых анекдотов о студентах, которые удивительным образом показались остроумными и бабушке и внучке.

Кузьмин вдруг ненадолго смолк, затем взгляд его сделался серьёзен, и он произнёс: