Олеся Рияко - Изумрудная песнь

Аргур Дурмад был действительно мудрым орком. И Ульд за время своего взросления убеждался в этом не раз, когда тому удавалось одним лишь правильным словом усмирять его пылкий нрав, непременно доставшийся от отца, и устремлять его неисчерпаемые силы в нужное русло – обучению, тренировкам и правильным делам.

И все же настало время и для занесенной вековой пылью, но не забытой мести.

Ульду на тот момент шел уже стодесятый год и он по всем правилам мог занять место вождя клана Облачной долины, но не торопился, потому что к тому времени стал не только сильнее, но и во много раз умнее, чем в тот день, когда вломился в дядин шатер.

В отличии от Аргура, к нему, хоть и приобревшему некоторую долю уважения у орков клана, все еще относились с подозрением и осторожностью. Ульд понимал, что ему прежде нужно заслужить любовь своих соплеменников, а сделать это можно было только совершив что-то из ряда вон выходящее.

И случай представился, когда на границе с Аграрским ущельем остроухие захватили оркский караван шедший из Переспейских лугов к Облачной долине. Захватили, разграбили и убили по меньшей мере десяток орков, вспоров тем животы и подвесив на большом дубе, росшем на вершине холма, служившем границей между ущельем и землями его клана.

Такое нельзя было прощать и, как и говорил дядя, Ульду даже не пришлось собирать и увещевать толпу – едва орк высказал свое пожелание отправиться к ближайшей эльфийской деревне, охотники которой были повинны в этом кровавом убийстве, к нему на помощь вызвались два десятка воинов-бурвадегов и еще два пришлось отсеять. Ведь те были не старше чем он сам, в тот день когда явился к дяде, взывать к неотвратимой мести.

Этот поход был странным от начала и до самого конца.

Дело в том, что все изначально шло уж слишком гладко, хотя возможно это и объяснялось хорошей подготовкой. Люди дяди нашли ему эльфа-языка, который вроде как и не жил в той деревне, но по его заверениям очень часто там бывал, а значит знал все входы и выходы, а также расположение и время смены охранных постов. За свои услуги предатель хотел немало, но что с того, если никто не собирался платить ему обговоренную цену? Ведь орки никогда не имеют никаких дел с предателями, тем более с остроухими. Ведь если у тех совести хватило предать однажды – хватит и дважды.

Разделившись на отряды по четыре-пять бурвадегов, они пересекли реку Кер, отделявшую их земли, от земель эльфов и устремились вглубь владений неприятеля. К слову, информация предоставленная эльфом, оказалась совершенно бесполезной.

Остроухие, видно настолько расслабившиеся и охамевшие от собственной безнаказанности, на ночь выставляли всего один патруль и тот из двух тощих охотников, которые даже в цель били не с первого выстрела. Сняв постовых у ворот и войдя в деревню среди ночи так тихо, что никто даже не заподозрил неладного, бурвадеги застыли как вкопанные, пораженные варварством и жестокостью остроухих, ведь черепами их собратьев те украсили помост глашатая на главной и единственной площади этого поселения. Головы десяти орков, среди которых были женщины и дети, остроухие насадили на копья и выставили по периметру, будто свидетельство собственного превосходства.

Узрев такое зверство, Ульд не стал ни в чем ограничивать бурвадегов, предоставив им полную свободу действий. Но самому ему, как выяснилось, кровь, насилие и крики не доставляли никакого удовольствия и даже наоборот, отчего-то заставили что-то черное всколыхнуться в душе, а после заволокли мысли дурно пахнущей вязкой трясиной.

На самом деле орк знал в чем причина такой печали, но упрямо гнал от себя эти мысли. Ведь он был не простым орком, а бурвадегом, да еще и будущим вождем племени! Узнай хоть кто-то что в тот миг творилось в его душе, смог бы тем самым посеять в умах представителей клана такое зерно сомнения, которое в краткий срок заколосилось бы на податливой почве и переросло в настоящий бунт против него!

Потому Ульд решил просто уйти прочь из деревни, в которой оставалось лишь ждать окончания расправы над жителями и грабежа. На его удачу кто-то из бурвадегов заметил беглеца и он, взяв с собой троих самых верных бойцов отправился по следу.

Но и тут все оказалось скучно и просто. Сбежавшим был какой-то блаженный дурачок. Его они схватили на половине пути, который вел к огромному оврагу и безжизненной, поеденной большим лесным пожаром долине. Быть может эльф надеялся спрятаться там? Нет, наврядли. Скорее просто бежал куда глаза глядят, не разбирая дороги от ужаса.