Ольга Свобода - Эмпаты

– Элла, успокойся. Все знают, где ты жила до замужества и что тебе пришлось перенести. Не в последнюю очередь именно поэтому после смерти твоего мужа наместницей назначили тебя, а не кого-то из местных. Твой клан любит тебя, твоё слово ценят. Разве пристало эльфике твоего круга обращать внимание на каких-то полоумных? Это просто недостойно!

Элла вернулась на место и нахмурилась. Ланнуэль покачал головой: у каждого есть свои болевые точки, и старание Эллы не уронить честь благородного, сдержанного, всеми уважаемого почившего мужа было её слабым местом. Стоило упомянуть, что она нарушает приличия, как запал наместницы Дома Пламени утихал до размеров искорки.

– Достойно или нет, это ещё не повод молчать. Мне тоже не нравится, что под моим носом кто-то поёт эти гнилые песни о людском милосердии. Это сказки для зеленых юнцов, но молодежь вечно пытается доказать, что старшее поколение не так умно, как о себе думает. А эти, как ты сказал, «полоумные», нашли прекрасный повод нас рассорить. Знаешь, что мне однажды заявили во время очередного призыва? Что приказы отдаю я, а воевать идут другие. Будто, когда был мой черед, защищать наш народ было проще…

Слова Браннэля, наместника Дома Крови, расшевелили зал. Возмущенное гудение доносилось по самым разным поводам: ворчали на обнаглевшую молодежь, сетовали на угасание былой славы, кляли бесконечную войну…

Ланнуэль почти успел начать призывать к порядку, как вдруг один негромкий, но твёрдый голос перекрыл шум:

– А вам не приходило в голову, что они могут быть правы?

Все замолчали мгновенно, быстрее, чем по требованию короля. А Исмаэль, наместник Дома Тумана, продолжил:

– Эйвер, может, и слишком молод, чтобы принимать такие решения, но это не значит, что над его словами нельзя подумать. Я выслушал несколько его проповедей и кое с чем согласен. Сколько лет прошло с последнего перемирия? Двести? Триста? Для нас это до смешного мало. Для людей – несколько поколений. Те, кто жёг ваши дома, истлели в могилах, а сверху сгнили останки их детей и детей их детей. Мы не можем отрицать, что люди меняются. Да, обычно все эти изменения оборачивались для нас к худшему, но это не повод быть уверенными, что так будет всегда. Если чего-то ещё не случалось, это не значит, что не случится никогда.

Кроме того, вы все упускаете из внимания одну вещь. Среди людей нет такого единства, как у нас. На территории присутствующих здесь Домов расположено больше десятка разных королевств, и эти короли терпеть друг друга не могут. А вот к эльфам относятся по-разному. И есть те, кто уже в третьем поколении не делал попыток изгнать нас или навредить Древам. Даже после того, как людям стало известно о Колыбели. Так не лучше ли попробовать объединиться с кем-то из них, пока к единовластию не пришёл другой – кто захочет выжечь нас дотла? Не обязательно заключать мир сразу со всеми. Можно с чего-то начать. Если не получится – Эйвера больше никто не послушает. А если да… Может, это то, чего нам не хватало так много лет?

Ланнуэль почувствовал, как у него пересохло во рту, а ладони стали влажными. Умение быстро парировать острые выпады никогда не входило в число его талантов, а ведь сейчас от его ответа зависит слишком много. Если он не сумеет убедить Совет в своей правоте – нового Раскола не избежать.

Но не успел он сказать и слова, как сзади, из-за спин и крыльев, появилась Тария. Она была бледна, но шла быстро. Оказавшись рядом, в самом центре внимания, эльфийка начала расшнуровывать платье.

Пальцы не слушались, завязки не поддавались, но никто не решился прервать наступившую тишину. Когда девушка распахнула одежды, по залу пронесся судорожный вздох.

Тария провела ладонью по покрытому свежими шрамами животу, поколебалась долю секунды и полностью сбросила платье к ногам. Повернулась обнаженной искалеченной спиной.

– Вот всё, что нужно знать о переменах. Сесил восьмой никогда не нападал на эльфов, не сжёг ни одного Древа. В твоём списке, Исмаэль, Сесил бы считался благонадежным. Но… он просто покупает эльфов, как скот, и с теми, кто не желает выполнять его приказы, поступает вот так. Рядом с его троном на цепи сидит горный лев. Его кормят объедками и… приговоренными к казни. Мне тоже обещали, что я стану обедом, если не расскажу, где найти Колыбель. А теперь ответьте: вы и правда надеетесь на мирную жизнь с такими, как он? Разве что желаете сидеть на цепи…

Ланнуэль поднял одежды Тарии и осторожно накинул на неё, на долю секунды благодарно сжав её плечи.