Татьяна Пулас - Любить по-гречески. К Богам за пазуху…

«Согласно приказу имеется на свадьбу феноменальная музыка в лице данного вундеркинда.

– А вы гопака танцуете?

– Гопак сейчас не в моде… Сейчас в моде форменное безобразие. Называется не в-ту-степь.»

Из фильма «Свадьба в Малиновке.»

Так и лето пролетело, оглянуться не успела, как октябрь катит в глаза. И вот я уже стою посреди комнаты в свадебном платье. Все суетятся, бегают, закрывая собой проход, чтоб не дай бог, жених не увидел невесту до церкви, иначе, ой, что тогда будет! Я послушно стою по стойке смирно, боясь помять, испачкать или еще, каким-нибудь образом испортить с любовью выбранное моей свекровью в стиле шестидесятых, свадебное платье. Передо мной стоят взволнованные, и ничего не понимающие в греческой суете, папа, мама и сестра Полина. Обещали приехать из Германии Алина с Клаусом и еще пара-тройка моих новых друзей. Со стороны жениха гостей было более двухсот человек, из которых я знала максимум с десяток. Добравшись до церкви, мы стали кружить вокруг, (дабы черти не снились, подумала я) чтоб невеста с предыдущей свадьбы, не приведи Господи, не пересеклась со мной. В приметы здесь верят так же свято, как и в традиции. После четвертого круга, убедившись в том, что дорога очищена, а от предшественников не осталось и следа, я наконец предстала перед дверями храма. Мой папа, с серьезно сдвинутыми на переносице бровями, передал меня Яннису и мы продолжили шествие к святому алтарю рука об руку. Процесс венчания, проходивший в псалмах и молитвах, казался интересным, но бесконечным. Когда моё тело в корсете начинало кренить в сторону из-за медленного погружения в медитационный сон, меня разбудил громкий шепот, видавшей греческие свадьбы, подруги Лены: – Наступи ему на ногу, быстро! – от неожиданности я подпрыгнула и приземлилась своей изящной шпилькой прямо на лакированный туфель Янниса. Ото всюду послышалось хихиканье, а Яннис, видимо не ожидавший с моей стороны такой быстрой реакции на греческий ритуал, раскраснелся, то ли от боли, то ли от злости. Это потом я узнала, что после фразы батюшки «… жена да убоится мужа своего…», если невеста успеет наступить жениху на ногу, то быть ей, так сказать, «у руля» в семейной жизни и командовать мужем, пока смерть не разлучит их. Были еще несколько «религиозно-традиционных» обрядов: пройти три раза вокруг стола под «рисовым дождем», поцеловать крестом в четырех местах библию, поменять и не запутаться кумбáросом (свидетелем), с дюжину раз, над нашими головами венки, связанные лентой, и испить из серебряного кубка сладкого Кагора, под названием Мавродáфни. Когда все традиции были исполнены, а приметы соблюдены, пришло время заключительной части. Уставшие жених с невестой, счастливые родители и свидетель выстраивались в ряд у выхода из церкви, а гости в огромную очередь. Каждый проходил мимо виновников торжества, желал счастья молодым, пожимал руку и целовал в обе щеки. Мы улыбались и повторяли двести раз слово «эфхаристо́" (спасибо – пер. с греч. (прим. авт.)), пока не закончилась вся процессия. Иногда я приближалась к обмороку, но приходила в себя от еще одной традиции, прерывающей пожелания и поцелуи: особо близкие родственники и друзья прикрепляли на нашу одежду самодельные броши с золотой английской лирой, красиво обвязанной крючком в виде цветка, или просто бумажные купюры, проколотые тонкой булавкой. Прекрасная награда за проявленное стойкости и терпения в течение двух часов стояния на свадебном алтаре! Дальше все было как у людей, просто и понятно. Банкетный зал, еда, вино, танцы. Разница заключалась лишь в отсутствии тамады, но греки в нём и не нуждались. При первых звуках бузуки, все, как гуси за волшебной дудочкой Нильса, стали вставать из-за столов и выстраиваться в линию. Положив руки друг другу на плечи, они образовывали в центре зала одну сплошную линию. Очень быстро линия превращалась в круг, который все увеличивался от присоединяющихся в него людей. В какой-то момент круг обрывался и стал создавать вокруг себя второй, закручиваясь внутрь, а другой конец, соответственно, наружу, превращаясь в разноцветную улитку. Улитка увеличивалась, вдыхала и выдыхала, когда ее десятки ног поднимались на цыпочки и приседали; она проживала несколько жизней, переходя из одного ритма в другой, ускоряя свой танец. А потом растворилась внезапно, как и возникла, и ее части разбежались по столам. Заиграла совсем другая музыка, в которой медленно, но ритмично солировали бузуки. Мой свекор Александрос вышел в центр зала и начал не спеша раскачиваться в такт музыки, раскинув руки в стороны, и прищелкивая пальцами. В один миг, вокруг него создалось кольцо из десятка человек, которые присели на одно колено и стали хлопать ему в такт. Один из гостей взял откуда-то пачку салфеток и стал высоко подбрасывать их, по нескольку штук, над головой танцора. Салфетки подлетали и распадались в разные стороны, создавая иллюзию огромных хлопьев снега. Одновременно, в других частях зала, происходило то же самое. Где-то мужчина, а где-то женщина танцевали свои одиночные танцы под салфеточным снегом, под ритмичные хлопанья, присевших на одно колено зрителей. Этот странный танец, называющийся Зейбе́кико, полностью построен на интерпретации исполняющего и пользуется у греков особой любовью и уважением. Волшебные хороводы Сиртаки и чувственный Зейбе́кико прервались знакомыми нотами… «Катюши». Музыканты, видимо решившие впечатлить иностранных гостей, с радостными лицами и с уверенным чувством знания дела, заиграли российский фольклор. Оставшись одни на танц поле, под сотнями пар любопытных глаз, нам ничего не оставалось, как пуститься в пляс, дабы показать, что тоже не лыком шиты. За «Катюшей» пошла «Калинка-Малинка», а за ней и «Очи черные». Струны греческого бузуки напоминали нашу балалайку, а количество выпитого вина все больше стирало границы между такими разными народами. В общем, как нам казалось, мы танцевали от души. В какой-то момент, свёкор снял свои туфли и, заткнув их за пояс, присоединился к нам. Гостям понравился эдакий невиданный жест, и решив, что это у славян такая традиция, последовали его примеру, бойко постукивая пятками по полу. Домой мы все вернулись раскрасневшиеся, уставшие и счастливые и без задних ног завалились спать. Так закончилась моя большая греческая свадьба.