Игорь Барсуков - Мой друг – пилот, я с ним

Адвокат пожал им руки и стремительно удалился. Когда их сопровождали обратно в камеру, один из охранников сунул Майку газету со словами: «Адвокат передал». Во всю первую страницу красовалась тёмно-синяя фотография ночной улицы с жёлтыми пятнами на мостовой у фонарных столбов. Снимок явно делали из окна верхнего этажа и захватывал метров пятьдесят улицы. Чёрные силуэты в пятнах света превращались в дерущиеся размытые фигуры. Столпотворение, по меньшей мере, поражало. По верхней кромке шёл заголовок: «Ночь на законопослушной Фимиде».

Расследование прошло быстро, комиссия, как и ожидал Ланс, ничего в академии не накопала, а слабые обвинения: незначительное членовредительство, хулиганство и вандализм вынудили прокурора назначить суд через неделю. Время летело быстро, так как этого очень не хотелось. Попытка сокурсников пробиться к Стэнли и Майку успехом не увенчалась. Никто из руководства академии к ним не наведывался. Адвокат появился ещё один раз, но ничего важного больше не сказал, однако, оптимизма ему было не занимать. Казалось, весь Кальвин затаил дыхание, и только следователи методично обходили всех жильцов Сонванда и окрестных улиц.

Если бы дело касалось только одного из пунктов обвинения, то суд состоялся бы в течение трёх дней, но и целая неделя в итоге пролетела совершенно не заметно. Накануне первого дня слушаний Кишана выписали из больницы и там остались только двое кортолийцев и пятеро гражданских. Выпускники не обращались в больницу, опасаясь задержания. Фриштийцы, не беспокоясь, продолжали заниматься погрузкой в порту, а кортолийцы тихо злились, так как собирались вылететь через день после праздника, потому и отмечали.

Слушания состоялись в районном суде, верхнюю галерею отдали журналистам (всего десять сидячих мест), а в зал пускали только родственников и близких, поэтому в основном он был заполнен курсантами. В первом ряду сидели представители различных групп населения, в том числе Андрей Бауэр от курсантского совета и декан Фигнер от академии. Сотрудников фриштийского и кортолийского посольств рассадили в двадцати метрах друг от друга, то есть по краям зала, чтоб убрать тошнотворное выражение с их лиц. Когда подсудимых ввели, зал взорвался приветственными криками.

Первый день прошёл в основном в обрисовке ситуации, это касалось главным образом представителей посольств, которые должны были отправить свои рекомендации к себе на родину. Преступления не были даже средней тяжести, поэтому никого из экипажей на Фимиде не задерживали, однако, формальность надо было выполнить. Также из-за иностранцев разбирательства с местными хулиганами отложили.

Только во второй половине дня прокурор перешёл к участию в событиях курсантов Илана. К удивлению Стэнли и Майка их адвокат даже не пошевелился, а продолжал сонно оглядывать зал и приглядываться к судье. Судья Немзия был из столицы, совершенно незнакомый, на этом настоял прокурор ввиду международного характера дела. Но судья оставался столь же безучастным как и Эйба. В четыре часа прокурор отпустил последнего следователя и предложил перейти к рассмотрению поступков задержанных. Удар молотком тотчас прервал его речь и судья объявил перерыв до завтра.

– Интересно, – сказал Ланс, когда он оказался в отдельном помещении со Стэнли и Майком, где они ждали препровождения в камеру, – он хочет подойти к вам с ясной головой.

– Это хорошо? – спросил Стэнли.

– Вряд ли. Впрочем, завтра всё решится.

– А почему вы ничего не сказали против слов прокурора? – Майк был не в духе.

– Потому что вас ещё ни в чём не обвиняли. Ладно, спокойной ночи.

– Ему легко говорить, – пробурчал Майк, когда дверь за Лансом закрылась.

– Господин судья, это абсолютно смехотворно. Вот уже который час господин прокурор выдвигает обвинения, трясёт фотографиями, призывает свидетелей. Всем становится ясно: на лицо нарушение закона. Пострадавшие стражи порядка, жертвы уличного нападения среди гражданского населения, хозяева двух разбитых машин и пяти окон. – Ланс остановился передохнуть. – Но я ни разу не услышал, причём здесь мои подзащитные? Ни один пострадавший не может их опознать, да и вообще они никого описать не могут. Жители как один говорят просто: не разглядели ночью. А хозяева магазинов и автомобилей появились только утром на месте происшедших событий. Господин прокурор пытался показать, что двое полицейских пострадали, пять окон и две машины разбито, да ещё пострадала целая группа случайных лиц. И я согласен, ему это удалось. Сомнений нет. В конце концов, есть заключения врачей и страховых компаний, но причём здесь мои подзащитные? Ещё, – адвокат посмотрел на часы на боковой стене зала, – три часа назад ни один свидетель не узнал этих двух молодых людей, не то чтобы указал на них как на истинных виновников, а просто не узнал! Ваша честь, можно узнать, до каких пор господин прокурор будет тратить время всех собравшихся в этом зале?